Александр Масалов - Великие алхимики [В поисках Философского Камня]

Так вот, часть писем, в которых Лейбниц расспрашивал жену короля о встречах с учеными, опубликована.

А есть и другие письма.

В которых философ конкретно интересуется встречами с алхимиками и просит описать алхимические опыты, свидетелями которых была сама София.

И более того, не скрывает своих убеждений…

Эти письма хранятся в архиве.

Почему?

Догадаться нетрудно: чтоб не портили репутацию — серьезный ученый не должен верить в реальность алхимических доктрин…

Еще один пример связан с именами двух врачей, чей научный авторитет столь велик, что их невозможно заподозрить в мистификации или в том, что они стали жертвами обмана.

Один из них Гельвеций, ученый, личный врач принца Вильгельма Оранского.

Второй — Ян Баптист ван Гельмонт (1579–1644), крупный бельгийский врач и химик, обогативший науку термином «газ».

С обоими приключилась история, заставившая не просто поверить в существование философского камня.

Они даже держали его в руках и смогли лично проверить на деле!

Каждого из них посетил таинственный незнакомец и показал некое вещество, являющееся, по словам визитера, тем самым философским камнем, о котором все говорят, но никто не видел.

В 1618 году к ван Гельмонту пришел неизвестный — лет сорока, невысокий, склонный к полноте…

Завел разговор о герметике.

Ученый, относившийся к герметическим наукам и, в частности, к алхимии, скептически, тут же прервал собеседника.

Незнакомец спросил:

— А не хотите ли вы увидеть трансмутацию?

И высыпал из коробочки на стол несколько крупинок.

В своей книге «Заря медицины» Гельмонт описал порошок трансмутации как очень тяжелый, цвета шафрана.

Объяснив, что надо делать, неизвестный ушел, и больше ученый его никогда не видел.

Слуга положил в тигель свинец, расплавил.

Затем бросил крупинки, облепленные воском.

Началась какая-то реакция.

Когда она закончилась, тигель залили водой.

Внутри вместо свинца лежало золото…

В память об этом событии Гельмонт назвал своего сына Меркурием.

Когда сын ученого вырос, он тоже занялся наукой.

Хотя главным считал другое — защиту алхимии от материалистов.

Именно переписка Меркурия ван Гельмонта с Лейбницем окончательно убедила последнего в том, что трансмутация — это реальность, а не миф.

Почти через полвека, в 1666 году, в голландском городе Гаага произошла очень похожая история.

27 декабря к Иоганну Фридриху Швайтцеру, более известному под псевдонимом Гельвеций, пришел незнакомый мужчина средних лет — невысокий, полный…

Личный врач принца Оранского был известен как ярый противник алхимии.

Незадолго до описываемых событий он подверг уничтожающей критике алхимика Дигби, который пытался предложить свои услуги принцу.

Даже издал очень желчный памфлет, направленный как против самого Дигби, так и против алхимии как таковой.

Незнакомец уважительно отозвался о трудах Гельвеция — например, о трактате «Пиротехническое искусство».

Оценил остроумие памфлета против Дигби…

А потом спросил, что думает мэтр о лекарстве, которое способно исцелить любую — абсолютно любую! — болезнь.

Разумеется, Гельвеций заверил, что иметь такой препарат является мечтой любого врача…

Посетитель осторожно стал переводить разговор на алхимию.

Дескать, алхимики такой препарат уже имеют…

— Вы медик? — спросил Гельвеций.

— Нет, я занимаюсь медным литьем… Один мой приятель рассказывал, что из металлов можно выделить этот чудесный препарат…

Гельвеций заинтересовался: незнакомец явно что-то знал, но темнил.

Вскоре ученую беседу прервал гость.

Он спросил:

— А вы узнали бы Камень, если б увидели?

Достал коробочку, открыл и показал ее содержимое — порошок светло-желтого цвета.

— Этого достаточно, чтобы превратить в золото 40 тысяч фунтов свинца…

И стал показывать золотые медальоны на своей одежде, уверяя, будто это — не природное, а алхимическое золото…

Гельвеций потыкал пальцем в порошок.

Стал расспрашивать.

Но натолкнулся на отговорки: не знаю, не умею, это мне один приятель-иностранец дал…

После чего незнакомец заверил, что неоднократно видел своими собственными глазами как трансмутацию, так и изготовление эликсира жизни…

Гельвеций предложил:

— Здесь много порошка. Давайте прямо сейчас его проверим…

Незнакомец стал «крутить»: не знаю, я обещал приятелю этого не делать…

В конце концов заявил:

— Я спрошу разрешения. Через три недели буду знать ответ.

И ушел.

Какое-то количество порошка прилипло к пальцу Гельвеция.

Едва незнакомец ушел, врач расплавил в тигле немного свинца, бросил в него порошок… и ничего не произошло.

Гельвеций решил, что незнакомец — обычный шарлатан.

И больше он его никогда не увидит.

Но через три недели незнакомец вернулся.

Какое-то время они разговаривали о науках.

Затем Гельвеций вернулся к прерванному некогда разговору.

— Да, приятель мне разрешил…

И незнакомец достал из коробочки крупинку размером с репейное зернышко.

— Но этого очень мало, — сказал Гельвеций. — Этого не хватит даже на превращение 4 гран [71] 1 гран — около 62 миллиграммов. свинца…

Тогда незнакомец ногтем расщепил крупинку надвое.

— Даже этого хватит…

— В прошлый раз и десятка крупинок не хватило, — возразил Гельвеций.

И он рассказал, как дело было.

Незнакомец улыбнулся и объяснил, что перед тем, как бросить порошок в расплав, его надо завернуть в бумажку или облепить воском…

Якобы от паров, исходящих от расплавленного металла, препарат теряет свою силу…

После чего заторопился: он, дескать, опаздывает на какую-то встречу.

По дороге из кабинета в прихожую Гельвеций принялся расспрашивать: что такое первичная материя и что такое философская ртуть…

— За десять минут я не успею вам это объяснить, — был ответ.

Но все же незнакомец рассказал, что первичную материю добывают из минералов, а философская ртуть — это как бы душа вещества, обладающая огромной силой.

Все материалы для изготовления Камня стоят недорого.

Есть несколько способов осуществить Магистерию.

Традиционный длится от года до трех.

А «сухой» — всего 4 дня.

Но он более сложный и требует высочайшей квалификации…

Гельвеций никак не мог расстаться с гостем, у него было слишком много вопросов.

В конце концов незнакомец ушел, пообещав:

— Я завтра приду…

Не пришел.

Обманул.

Но Гельвеций узнал об этом только через сутки.

Едва они расстались, он бросился в лабораторию.