Александр Музафаров - Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси

Подробно историю археологических работ в Старой Рязани в дореволюционное время описал советский историк Александр Львович Монгайт в своем фундаментальном труде «Старая Рязань», вышедшим в 1955 году [47] При этом свой очерк А. Л. Монгайт начал с уничижительной ремарки в адрес археологов Российской Империи: «Буржуазная историография в старой, дореволюционной России мало интересовалась историей русских городов. Соответственно и археологические раскопки были несистематичны, случайны, носили любительский характер и вследствие своей плохой методики дали науке меньше, чем могли бы дать». Вряд ли профессиональный археолог столь пренебрежительно относился к опыту и результатам работы своих дореволюционных коллег, но таковы были требования идеологической системы, не допускавшей отступлений даже в такой сугубо материальной области, как археология. .

Уровень раскопок в городище возрастал вместе с развитием русской археологии. Если первоначально копали в основном любители и кладоискатели, то в 1884 году была создана Рязанская ученая архивная комиссия (РАУК), действовавшая при поддержке Императорского археологического общества.

Она наладила систематизацию работ и хранение материалов раскопок. Профессиональные и любительские раскопки продолжались на городище вплоть до Первой мировой войны.

Конечно, методы работы дореволюционных археологов соответствовали уровню науки их времени, то есть были весьма несовершенными с современной точки зрения, но ведь то же самое скажут археологи XXII века про работу нынешних ученых — увы, но эта проблема не имеет решения [48] А. Л. Монгайт все же нашел возможность на страницах своей книги отдать должное предшественникам: «Необходимо отметить заслуги рязанских краеведов Тихомирова, Селиванова и Черепнина. Эти самоотверженные труженики, “поощряемые исключительно любовью к родному краю и уважением к науке”, делали большое и полезное дело. Можно, конечно, говорить о том, что научный уровень их раскопок был недостаточно высок, но это можно сказать о любых раскопках прошлого века. Прогресс археологии невозможен без раскопок, а методика неизменно устаревает. Поэтому нельзя осуждать того, кто в свое время произвел раскопки методом менее совершенным, чем современный. Многое бы погибло для науки, если бы не труды рязанских краеведов» . .

Первая мировая война и особенно революция нанесли сильнейший удар по изучению прошлого России, что в полной мере сказалось и на изучении Старой Рязани. Были утрачены не только многие частные коллекции, но и результаты работы профессионалов, раскопки почти полностью прекратились, лишь в 1926 году были проведены небольшие работы силами Московского исторического и Рязанского краеведческих музеев, но они были прерваны в следующем году [49] Монгайт А. Л. Старая Рязань. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. С. 2—12. .

Систематические раскопки возобновились в 1945 году и продолжались до 1950 года, когда снова были прерваны по независящим от ученых причинам. Возобновились они в 1966 году совместными усилиями Института археологии Академии наук и Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника, в котором хранится большая часть найденных артефактов [50] Даркевич В. П., Борисевич Г. В. Древняя столица Рязанской земли. М.: Кругъ, 1995. С. 11. . Эти раскопки с небольшими перерывами продолжаются и по настоящее время. Но хотя археологи работают в Старой Рязани уже почти два века (а это дольше, чем в той же Трое), очень многое в истории города остается неизвестным.

Например, неизвестно, где находился двор рязанских князей. Почему так странно — на противоположных концах города — расположены каменные храмы? Что находилось в Верхнем городе — княжеский детинец, как предполагал А. Л. Монгайт, или просто наиболее древняя часть поселения, как считает В. П. Даркевич?

Наиболее полное описание истории города по результатам археологических раскопок содержится в изданной отделом славяно-русской археологии Института археологии Российской академии наук монографии В. П. Даркевича и Г. В. Борисевича «Древняя столица Рязанской земли» [51] Эта книга увидела свет в 1995 году, но ее крошечный тираж (увы, обычный для российских научных изданий) сделал ее библиографической редкостью. Об этом можно только пожалеть, ибо монография не только обладает высокой научной ценностью, но и написана простым и понятным языком, доступным не только специалисту, но и любому любителю истории. . Как установили археологи, наиболее вероятное время возникновения города — 50—60-е годы XI века. С момента возникновения основу населения города составляли переселенцы из Южной Руси. Поначалу здесь не было собственной княжеской династии, и город управлялся вечевым порядком [52] Даркевич В. П., Борисевич Г. В. Указ. соч. С. 29. .

В летописях он впервые упоминается в 1096 году. В ходе очередной междоусобной войны между потомками Ярослава Мудрого князь Олег Святославич потерпел неудачу под Смоленском и «иде к Резаню». В том же 1096 году сын Мономаха Изяслав Владимирович «пришед, сотвори мир с рязанци» [53] Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. СПб.: Наука, 2002. С. 180. .

Рязань входила в состав древнего Муромского княжества, где правили потомки Святослава Ярославича. В некоторых исторических произведениях рязанских князей называют Ольговичами (то есть потомками Олега Святославича), но это неверно — их род идет от младшего брата Олега князя Ярослава Святославича [54] Хрусталев Д. Г. Русь: от нашествия до «ига». СПб.: Евразия, 2004 (прилагаемые родословные таблицы). .

Первый собственный князь появляется в городе в 1129 году. Им стал сын муромского князя Святослав Ярославич. Первоначально Рязань является уделом древнего Муромского княжества, где правят младшие братья или сыновья великого князя. Территория города к тому времени несколько расширилась — помимо крома, появился Средний город, и общая площадь поселения составила около 7,5 га. По подсчетам специалистов, в таком городе могли жить от 1200 до 2000 человек [55] Даркевич В. П., Борисевич Г. В. Древняя столица Рязанской земли. М.: Кругъ, 1995. С. 29. .

Д. И. Иловайский характеризует жителей города и княжества как людей активных, но с грубым нравом и даже некоторой дикостью. Только такие и могли ужиться на границе Руси и степи. «Отсутствие безопасности и беспрерывный страх потерять свое имущество, свободу и жизнь, конечно, оказывали неблагоприятное влияние на нравственное и материальное благосостояние народа» . Под стать населению были и князья, которых историк характеризовал как самую «воинственную и беспокойную ветвь, в то же время самая жестокую и коварную; нигде не были так часты нарушение крестного целования, измены и злодейства между близкими родственниками» [56] Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М.: Университетская типография, 1858. С. 118. . А от них не отставали и бояре с дружиной — за XII век историкам известны имена четырех рязанских тысяцких — начальников городского ополчения. Первый из них упоминается по случаю успешной победы над половцами, трое остальных — по поводу собственной безвременной кончины от рук убийц.