Александр Музафаров - Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси

Такими предстают на страницах летописей воспетые автором «Повести» «удальцы, резвецы, узорочье рязанское».

Вторая половина XII столетия занята почти непрерывной борьбой рязанских князей со своими северными соседями, княжившими во Владимире-на-Клязьме. Не будем подробно рассматривать все перипетии этой усобицы, отметим главное — удивительно не то, что рязанцы проигрывали более сильному и организованному соседу, а то, что они оказывали столь долгое и упорное сопротивление.

Борьба с суздальцами, то затихавшая, то вспыхивавшая вновь, отнимала у княжества немало сил, но прибавлялись они еще быстрее. В это же самое время происходит развитие и укрепление Рязанской земли. Появляются новые города: Ростиславль (1153), Коломна (1177), Пронск (1186), Переславль-Рязанский (точная дата основания неизвестна, но археология указывает на рубеж XII–XIII веков) и др.

В середине века преображается и столица княжества — князья Ростислав Ярославич и его сын Глеб Ростиславич строят огромные оборонительные сооружения так называемого Стольного города, в результате чего площадь Рязани возрастает 8 раз — до 65 га, периметр внешних оборонительных сооружений достигает 3,5 километра [57] Это на целый километр больше периметра стен современного Московского Кремля (2235 м). Таким образом, Рязань XII века была больше, чем Москва XV. . По мнению археологов, подобной работе предшествовали тщательная подготовка и проектирование как оборонительных сооружений, так и планировки новой части города. При этом новое кольцо стен строилось с запасом, территория нового города заселялась постепенно, и даже в XIII веке оставались еще большие незаселенные участки [58] Даркевич В. П., Борисевич Г. В. Древняя столица Рязанской земли. М.: Кругъ, 1995. С. 33. .

Одновременно с оборонительными сооружениями закладываются и два каменных храма — Успенский и Борисоглебский соборы, на рубеже веков к ним прибавился еще и Спасский. Таким образом, город приобрел все атрибуты настоящей столицы большого княжества.

В это же время Рязанское княжество отделяется от Муромского, хотя родственная связь между правящими княжескими династиями и не была прервана. На память о былом политическом единстве остается единство церковной епархии.

В 1208 году великий князь владимирский Всеволод Большое Гнездо предпринимает карательный поход на рязанских князей, некоторые из которых успели дважды изменить ему за предшествующие полтора года. На сей раз князь поступил строго — жителям Рязани было предписано покинуть город, который владимирские дружинники подожгли. Археологи нашли следы этого пожара, обошедшегося, впрочем, без жертв, после которого город был восстановлен. Более того, рязанские князья были вывезены во Владимир, а править княжеством был поставлен Ярослав Всеволодович, будущий великий князь владимирский и отец Александра Невского. Лишь на следующий год в Рязани восстановилась местная династия, и до самой смерти Всеволода рязанские князья более не предпринимали попыток выйти из повиновения повелителя Суздальской земли.

Однако борьба между наследниками Всеволода за владимирский стол заставила их отказаться от вмешательства в рязанские дела. Князь Юрий Всеволодович освободил находящихся в плену рязанских князей, наградил их щедро, заключил союзный договор и отпустил в Рязань. В момент решительного столкновения со старшим братом (в 1216 году) он от рязанцев помощи не получил, но и удара в спину — тоже.

Впрочем, вскоре рязанским князьям стало не до соседей. В 1217 году один из них, Глеб Владимирович, решает покончить с княжескими усобицами в своей земле самым радикальным образом. Вместе со своим младшим братом Константином он созвал на пир и дружескую беседу семерых своих родных и двоюродных братьев. Приехали шестеро, и в самый разгар застолья на князей набросились воины Глеба и перебили всех вместе с ближними боярами и слугами. Такого злодеяния русская история еще не знала. Конечно, князьям случалось убивать друг друга и раньше, но все-таки к XIII веку, через 250 лет после крещения Руси, нравы несколько смягчились и действия в стиле Святополка Окаянного не встречали понимания и поддержки в обществе. К тому же Глеб Владимирович значительно превзошел предшественников по степени коварства и масштабам злодеяния. От братоубийцы отшатнулись все.

На беду Глеба, два его двоюродных брата — Ингварь и Юрий — по каким-то причинам на пир не попали, и рязанцы сплотились вокруг них. В 1219 году Глеб вместе с половцами пытался взять город, но был отбит, ушел в степь и, по преданию, сошел с ума и умер.

То ли чудовищность злодеяния ужаснула даже привыкших ко многому рязанцев, то ли уменьшение количества князей сыграло свою роль, но более источники ничего не сообщают о каких-либо усобицах в княжестве. Поэтому можно предположить, что последние два десятка лет перед Батыевым нашествием были довольно мирными и спокойными, насколько это вообще возможно для княжества, расположенного на границы Руси и степи.

Отношения Рязанского княжества и половцев были сложными и многообразными. К началу XIII века половецкие набеги уже не представляли угрозы для крупных русских городов или княжеских дружин. Проникавшие на Русь отряды половцев были небольшими и избегали укрепленных мест. Когда количество таких набегов увеличивалось, рязанские дружины совершали короткие, но мощные рейды в степь, отбивали пленников и проводили акции устрашения. Во время княжеских усобиц половецкие орды присоединялись к той или иной стороне, причем оплатой служила часть военной добычи. Результаты археологических исследований позволяют говорить о наличии торговли между Русью и степью, хотя ее масштабы были невелики.

Ослабление половецкой угрозы позволило жителям Рязанского княжества начать постепенную колонизацию степи. Продвигаясь на юг и юго-восток вдоль рек, рязанцы основывали небольшие укрепленные пункты — городки, которые, по словам очевидца, были «красны и нарочиты зело». Рязанские колонисты проникли в район реки Воронеж, а по некоторым сведениям — даже к верховьям Дона. Разрозненные отряды половцев были бессильны против русских укреплений, а потому их кочевья постепенно смещались к югу.

Хотя военная напряженность в отношениях между русскими и половцами в начале XIII века несколько уменьшилась, было бы ошибкой вслед за Л. Н. Гумилевым говорить о примирении между двумя народами. Торговые контакты были ограниченными, матримониальные связи, так хорошо иллюстрирующие тезис о примирении, — редкими (за XI — ХIII века известно всего 8 таких случаев), но главное — в массовом сознании русского общества сохранялся образ врага, «поганых», в отношении половцев.