Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Все признаки неправедного суда, обычно принимавшего решение не в пользу провинциалов, присутствовали на процессе Долабеллы. Его обвинителем был Цезарь, двадцати трех лет от роду, мало известный и происходивший из семьи с сомнительными связями. Проконсула защищали два человека: ведущий римский оратор Квинт Гортензий и широко известный Гай Аврелий Котта. Последний был двоюродным братом матери Цезаря, но родственники иногда представляли противоположные стороны в суде. Гай был одним из людей, убедивших Суллу помиловать Цезаря, и ему предстояло стать консулом в 75 г. до н. э. Цицерон впоследствии вспоминал о Котте и Гортензии:

Таким образом, Цезарь противостоял одному из самых грозных дуэтов, выступавших в римских судах. Это было неудивительно, поскольку защита считалась более почетным делом, чем обвинение. Обвинители были необходимы для функционирования судебной системы, но их успех часто означал конец карьеры для очередного сенатора. Губернатор, признанный виновным в вымогательстве, теоретически подлежал смерти, так как в Риме было мало тюрем и все тяжкие преступления обычно карались смертной казнью. В действительности осужденному человеку позволяли бежать из города со своим движимым имуществом и отправиться в ссылку [24] Можно было до судебного разбирательства отправиться в добровольную ссылку и таким образом признать свою вину, но избежать более строгого наказания. (Прим. ред.) . Массилия (современный Марсель), греческая портовая колония в Галлии, теперь входившая в состав римской провинции Трансальпийская Галлия, была одним из излюбленных мест для «почетного изгнания». Но, несмотря на все прелести относительно спокойной жизни вне Рима по сравнению со смертной казнью, такая ссылка была постоянной, поскольку осужденный теоретически больше не мог вернуться в Рим.

По неписаным нормам морали сенаторской аристократии лучше было поддержать друга, попавшего в нелегкое положение, даже если он был виновен, чем пытаться положить конец его карьере. Защитники почти всегда были более зрелыми и опытными людьми, давно доказавшими свое искусство на судебных слушаниях. Такие люди считали более достойным демонстрировать свою верность политическим союзникам. Обвинение обычно было уделом молодых и честолюбивых юношей, надеявшихся покрыть себя славой и подняться на следующую ступень политической лестницы.

Когда слушания начались, Цезарь произнес речь, которая произвела сильное впечатление на присутствующих. Впоследствии Цезарь опубликовал вариант этой речи, что было обычной практикой, которой Цицерон следовал на всем протяжении своей карьеры. Хотя документ не сохранился, нам известно, что многие восхищались литературными достоинствами речи Цезаря. Вполне может быть, что эта речь показывала, какое сильное влияние на Цезаря оказал риторический стиль Цезаря Страбона; в другой из своих опубликованных речей будущий диктатор процитировал значительную часть из выступления своего предшественника. Слова были лишь частью представления, как признает сам Цицерон в цитате, приведенной в начале главы, где он сравнивает талантливого оратора с прославленным актером. Осанка оратора, его одежда и манера держаться, выражение лица, сила и тон голоса — все это было важной частью ремесла. Во время суда Цезарь произвел впечатление не только на толпу, но и на участников процесса, а публикация речи помогла ему укрепить завоеванную репутацию. Его голос был немного высоким, но манера произносить слова, очевидно, придавала ему силу и убедительность. Он хорошо выступил на своих первых слушаниях, хотя сторона обвинения потерпела неудачу и дело закончилось оправданием Долабеллы. Такой итог был вполне ожидаемым, поскольку большинство губернаторов, которых обвиняли в мздоимстве, оставались безнаказанными. Известность, завоеванная Цезарем, была слабым утешением для македонян, убедивших его заняться этим делом, но они, по крайней мере, продемонстрировали свою способность довести бывшего губернатора до суда, хотя он и избежал наказания [17].

Цезарю удалось добиться несколько большего успеха, когда он в следующий раз выступал в том же суде, однако обвиняемый снова избежал наказания. Это был суд над Гаем Антонием в 76 г. до н. э., которому предъявили обвинение в мародерстве во время войны с Митридатом. Председателем суда был претор Марк Лициний Лукулл, брат Луция, который был единственным сенатором, сопровождавшим Суллу в его походе на Рим в 88 г. до н. э. Цезарь произнес очень убедительную речь против человека, чья вина представлялась несомненной, но Антоний воззвал к трибунам плебса и уговорил одного из них наложить вето на дальнейшее слушание. В результате суд завершился без оглашения вердикта, и Антоний избежал ответственности, хотя его последующая карьера была не столь гладкой. Он был изгнан из сената цензорами в 70 г. до н. э., восстановлен в правах в 68 г. до н. э. и даже смог стать консулом в 63 г. до н. э., занимая эту должность совместно с Цицероном. Хотя жители провинции в очередной раз увидели, как коррумпированный римский чиновник остается безнаказанным, Цезарь только укрепил свою репутацию. Вместе с тем Светоний утверждает, что его деятельность навлекла враждебность влиятельных людей, особенно сообщников Долабеллы, что побудило его к поездке за границу в 75 г. до н. э. под предлогом дальнейшего обучения [18].

Сначала Цезарь прибыл на Родос, где собирался учиться у Аполлония Молона, самого выдающегося преподавателя риторики того времени. За несколько лет до этого Аполлоний отправился в Рим в составе посольства Родоса, и ему было позволено обратиться к сенаторам по-гречески. Он был первым человеком, когда-либо получившим такую привилегию. В начале I века до н. э. у молодых римских аристократов было принято завершать свое образование в одной из прославленных школ философии и риторики на эллинистическом Востоке. Примерно так же, как Цезарь, Цицерон покинул Рим для дальнейшего обучения после двух лет выступления в судах. Он провел некоторое время в Афинах и в нескольких городах Малой Азии в 78—77 гг. до н. э., а потом тоже отправился на Родос и учился у Аполлония. Цицерон описывает его как