Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Наиболее рациональные течения в рамках мысли «Осевого времени» поддерживали закон, математику, естественные науки, историю, логику и риторику, которые в совокупности способствовали росту интеллектуального овладения своим миром людьми. Однако фактический двигатель, лежащий в основе рис. 5.1, был тот же самый, который действовал с конца ледниковой эпохи. Ленивые, жадные и испуганные люди отыскивали более легкие, более выгодные и более безопасные способы делать свои дела, и в ходе этого процесса создавали более сильные государства, вели все более дальнюю торговлю и селились в более крупных городах. В силу закономерности, которую мы увидим повторяющейся много раз в следующих пяти главах, как только уровень социального развития возрастал, то новая эпоха обретала ту культуру, в которой она нуждалась. Мысль «Осевого времени» была всего лишь одной из тех вещей, что случались, когда люди создавали «дорогостоящие» государства и разочаровывались в этом мире.

Если требуются дополнительные доказательства того, что мысль «Осевого времени» была скорее следствием, нежели причиной реструктуризации государств, нам нужно лишь бросить взгляд на Цинь — свирепое государство на западной окраине восточного центра (рис. 5.6). «В государстве Цинь те же обычаи, что и у [варварских] жун и ди, — рассказывал неизвестный автор руководства по дипломатическим приемам «Планы воюющих государств». — В нем ничего не известно о традиционных манерах, правильных взаимоотношениях и добродетельном поведении… Государство Цинь имеет сердце тигра или волка» 23. Однако несмотря то, что оно было антитезой всему тому, чем дорожил конфуцианский «джентльмен», государство Цинь резко расширилось, сначала будучи окраиной восточного центра, а затем завоевав его целиком в III веке до н. э.

Нечто довольно похожее происходило и на другом конце Евразии, где римляне — которых тоже регулярно уподобляли волкам — пришли с края западного центра, чтобы низвергнуть его и поработить тех философов, которые называли их варварами. Полибий, греческий «джентльмен», которого в 176 году до н. э. забрали заложником в Рим, написал труд из сорока томов под названием «Всеобщая история», чтобы объяснить все происходившее своим соотечественникам. «И в самом деле, где найти человека столь легкомысленного или нерадивого, — спрашивал он, — который не пожелал бы уразуметь, каким образом и при каких общественных учреждениях почти весь известный мир [107] То есть весь мир, о котором знал Полибий. Он понятия не имел о том, что происходило в Цинь. подпал единой власти римлян в течение неполных пятидесяти трех лет [220—168 до н. э.]. Никогда раньше не было ничего подобного» 24.

У Цинь и Рима была масса общего. Каждое из этих государств являло собой впечатляющий пример преимуществ отсталости, объединив организационные методы, впервые открытые в более старом центре, с военными методами, отточенными на агрессивной окраине; каждое уничтожило, поработило и лишило собственности миллионы людей; и каждое способствовало социальному развитию, которое происходило быстрее, нежели когда-либо прежде. Цинь и Рим также служат примерами того, что мы можем назвать парадоксом насилия: когда реки крови высохли, в результате их империализма большинство людей — как на Востоке, так и на Западе, — оказались в лучшем положении, нежели ранее.

И для Цинь, и для Рима секрет успеха был простым — цифры. Цинь и Рим добились этого разными путями; однако каждое из этих государств попросту лучше, нежели любой из его соперников, набирало, вооружало, кормило и перемещало свои армии.

На Востоке Цинь на протяжении столетий было самым слабым из шести главных воюющих государств [108] В VI в. до н. э. было четыре главных государства (Цзинь, Ци, Чу и Цинь). Затем, когда Цзинь после гражданской войны раскололось на три отдельных государства (Хань, Вэй и Чжао), их стало шесть. Некоторые историки включали сюда также и государство Янь в районе нынешнего Пекина в качестве седьмого из главных государств. . Оно поздно переходит к «дорогостоящей» организации, введя налоги на землю лишь в 408 году до н. э. К этому времени непрестанные сражения вынудили другие государства призывать своих подданных на военную службу, облагать их налогами и использовать методы легистов, чтобы дисциплинировать их. Правители делали все возможное, чтобы повысить доходы, и наилучшие практики быстро распространялись, поскольку альтернативой копированию была гибель. Около 430 года до н. э. государство Вэй начало сгонять работников на рытье огромных оросительных каналов, чтобы повысить продуктивность сельского хозяйства. Другие государства, включая (в конце концов) и Цинь, последовали этому. Чжао и Вэй построили стены, чтобы защитить свои ценные орошаемые земли; так же поступили и другие государства.

В IV столетии до н. э. Цинь нагнало остальные государства. Правитель области Шан сделал здесь себе имя в 340-х годах до н. э., давая правителю Цинь советы о том, как превратить его государство в кошмар в отношении надзора и дисциплины.

«[Он] приказал народу разделиться на группы по пять и десять семей, установил систему взаимного наблюдения и ответственности за преступления. Тот, кто не донесет о преступнике, будет разрублен пополам; тот, кто донесет о преступнике, будет награжден так же, как воин, отрубивший голову врагу; скрывший преступника будет наказан так же, как и воин, сдавшийся врагу» 25.

Это не было просто авторитарной фантазией. Записи на бамбуковых дощечках, извлеченных из могил должностных лиц Цинь, показывают, что эти законы проводились в жизнь со всей их свирепостью.

Если это послужит хоть каким-то утешением, — то правитель области Шан «угодил в собственную ловушку». Он был осужден быть разорванным на части колесницами, к которым его привязали за лодыжки и запястья. Однако к тому времени «дорогостоящее» легистское государство уже восторжествовало, и восточный центр стал вооруженным лагерем. За 500 лет до н. э. тридцатитысячная армия считалась большой, но уже ко времени 250 лет до н. э. нормальной стала стотысячная армия. 200 тысяч уже не были чем-то необычным, а по-настоящему сильные армии были еще вдвое больше. Соответственно и жертвы были огромными. В одном тексте говорится, что в 364 году до н. э. армия Цинь убила 60 тысяч человек из войск государства Вэй. Эти цифры могут быть преувеличены. Однако, поскольку солдатам Цинь платили за голову (в буквальном смысле; чтобы претендовать на вознаграждение, они сдавали отрезанные уши), они не могут быть слишком далеки от истины.