Виктор Устинов - Великая Армия, поверженная изменой и предательством [К итогам участия России в 1-й мировой войне]

Течение внутренней политической жизни в России было тревожным и неустойчивым, что порождало правительства стран Антанты с большой осторожностью относиться к политике Временного правительства и его обещаниям исполнять ранее принятые договоренности в войне против Центральных держав. Росло недовольство русской политикой и в общественных кругах Англии и Франции, и когда весть о возможном предоставлении английским правительством убежища царю и его семье стала достоянием гласности, в Лондоне поднялся ропот возмущения. Король Георг V оказался робким человеком, а его роль в определении политического курса страны была невелика. Учитывая негативное отношение общественности к приезду бывшей царской семьи в Англию, он предложил премьер-министру информировать русское правительство, «что правительство Его Величества вынуждено взять обратно данное им ранее согласие» [512] А. Ф. Керенский. Россия на историческом повороте. Мемуары. М., 1993, с. 234–235. .

Почувствовав отказ родственной династии принять его с семьей в Англии, Николай стал просить Временное правительство отправить его с семьей в Ливадию, где был их фамильный дворец, но по предложению Керенского для Романовых был подобран удаленный от мира и железных дорог небольшой сибирский городок Тобольск, куда под покровом строжайшей секретности в середине августа и была отправлена вся царская семья.

Пока решалась судьба свергнутого монарха, находившегося в Ставке, в Петрограде происходили не менее тревожные события. Приехавшие рано утром в Петроград Гучков и Шульгин были встречены революционными толпами народа, и когда Гучков попытался сообщить им, что вместо отрекшегося от престола Николая на трон вступит его брат, великий князь Михаил Александрович, то он был тут же смят возмущенной толпой, и его с трудом удалось спасти от расправы. Идея сохранения монархии в России решительно отвергалась во всех слоях русского общества, и с этим устойчивым мнением приходилось считаться новому правительству, если оно хотело удержать в своих руках власть.

Временное правительство непрерывно заседало, так как навалившиеся на них проблемы во внутренней жизни нуждались в незамедлительном разрешении новых властей, к тому же шла война, и нужно было четко определиться — какую позицию займет в ней правительство, возглавляемое князем Львовым. Акт об отречении императора Временным правительством был получен в 3 часа утра 3 марта [513] «День», № 1573 за 5 марта 1917 г. , но и после продолжительного заседания министры не знали, как поступить с царской властью в России. Большинство из них склонялось к мысли об ее упразднении, так как все здравствующие лица из дома Романовых скомпрометировали себя в глазах народа, и ни к одному из них не было доверия и признания в обществе. Все великие князья на государственном поприще думали только об увеличении своих богатств и меньше всего — об укреплении царской власти в России. Их всех можно было обвинить в раздвоении чувств любви к России и к Германии, и эта двойственность чувств и взглядов, за которыми следовали дела и поступки, не могла быть терпима в стране, когда велась война. В Великобритании накануне Второй мировой войны король Эдуард VIII тоже испытывал раздвоение чувств и симпатизировал Гитлеру, но британская знать посчитала это немыслимым легкомыслием, несовместимым с пребыванием на троне, и отстранила его от власти. В России прусское окружение царя поддерживало влечение великих князей к германским корням и поощряло их дела, направленные на приумножение могущества Германской империи за счет ослабления России.

Князь Львов больше всех знал о вкладе каждого члена дома Романовых на поприще ведущейся войны, и он не мог никого отметить, кто заслуживал бы одобрения общества и народа. Великий князь Михаил Александрович, кому отрекшийся от престола царь отдавал корону, не внушал доверия, и новое правительство боялось связывать с ним свою судьбу. Не сумев принять решения, все члены правительства во главе с князем Львовым и председателем Государственной думы Родзянко в 10 часов утра приехали на квартиру к князю Путятину, где находился великий князь Михаил Александрович. Здесь снова шли горячие прения о судьбе царской династии, к которым присоединились приехавшие Гучков и Шульгин. Они уравняли сторонников сохранения царской власти в России с ее противниками, и последнее решающее слово оставалось за великим князем Михаилом Александровичем.

Керенский, в свойственной ему патетической манере, советовал Михаилу отказаться от своих прав на престол, в противном случае министр юстиции не мог поручиться за его жизнь. Гучков пытался влиять на Михаила в обратном направлении, призывая его к «патриотическому мужеству» и к выступлению в качестве «национального вождя». Милюков предлагал Михаилу бежать в Москву и оттуда начать действия против революционного Петрограда. «Вне Петрограда есть полная возможность собрать военную силу…» — говорил он. Члены Временного правительства и Временного комитета в вопросе о переходе власти к новому императору Михаилу II разошлись до такой степени, что Милюков и Гучков, в случае отклонения их требований, грозили отставкой [514] Долгоруков П. Великая разруха. Мадрид, 1964, с. 19. .

Великий князь колебался. Он имел «все данные быть хорошим конституционным монархом, но только в устоявшемся государстве с твердым и хорошо налаженным аппаратом власти — таковым он мог казаться в качестве претендента на престол» [515] Ю. Н. Данилов. Мои воспоминания об императоре Николае II и великом князе Михаиле Александровиче. Литература русского зарубежья. Антология. М., 1991, с. 384. . Слишком велика была ответственность: страна воевала, и в ней бушевала революция, и для многих в то время судьба и будущее России было покрыто мраком и неизвестностью. Родзянко, уже хорошо узнавший Михаила за несколько дней общения с ним, не видел в нем силы и энергии, его пугало повторение безволия во власти. Медлил и сомневался сам Михаил. Всем присутствующим было видно, что перед ними человек, с которым утрачиваются надежды на сохранение монархии в России.

Князь Львов, как и другие члены правительства, заметил сомнения и неготовность великого князя взвалить на свои плечи судьбу короны и империи, и он, вместе с Родзянко и Керенским, удалился в отдельную комнату для личной беседы с Михаилом Александровичем. В этом узком кругу и состоялось согласие великого князя Михаила Александровича не принимать престол и оставить решение о судьбе монархии в России в компетенции Временного правительства. В 13 часов, обращаясь ко всем членам правительства, Михаил Александрович сказал, что «благо России является для великого князя решающим обстоятельством, и это благо, по-видимому, лучше обеспечивается его отречением, что он отрекается, передавая верховные права правительству, назначенному Государственной думой» [516] АН СССР. Исторические записки, № 110, 1984; «День», № 1573 за 5 марта 1917 г. .