Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Были ли Кейтель и Иодль менее ответственны за убийства, чем их сообщники? Они не могут отрицать своей осведомленности и своей ответственности за действия эйнзатцкоманд, с которыми их собственные командующие работали в тесном и сердечном содружестве. Примером отношения верховного командования к этому вопросу в целом может служить замечание Иодля относительно эвакуации евреев из Дании:

«Я ничего не знаю об этом. Если политическое мероприятие в Дании должно проводиться командующим, ОКВ должно быть извещено об этом министерством иностранных дел»

Нельзя замаскировать убийство, назвав его политической мерой. Кальтенбруннер, начальник главного управления имперской безопасности, должен быть признан виновным. Отчеты эйнзатцкоманд посылались ему ежемесячно (ПС-3876). Вы вспомните слова Гизевиуса, свидетеля защиты:

«Мы спрашивали себя, можно ли было себе представить, что существует еще более жестокий человек, чем такой изверг, как Гейдрих... Появился Кальтенбруннер, и положение ухудшалось с каждым днем... Мы на опыте убедились, что импульсивные акты убийств Гейдриха не были уже столь плохими в сравнении с хладнокровной правовой логикой юриста, которому подчинялось такое ужасное орудие, как гестапо».

Вы вспомните его [52] Гизевиуса. — Прим. сост. описание этих ужасных званых завтраков, на которых Кальтенбруннер обсуждал в деталях убийства в газовых камерах и технику массовых убийств.

Виновность Розенберга как философа и теоретика, который подготовил благоприятную почву для развития нацистской политики, несомненна. Невероятно, чтобы, будучи имперским министром по вопросам оккупированных восточных территорий, он не знал и об уничтожении различных гетто и не помогал этому, а также не знал о действиях эйнзатцкоманд. В октябре 1941 года, когда деятельность эйнзатцгрупп достигла высших пределов, один из начальников отдела министерства Розенберга в письме к имперскому уполномоченному по делам оккупированных восточных территорий в Риге информировал его о том, что главное управление имперской безопасности недовольно тем, что он запретил уничтожение евреев в Либаве, и просил прислать объяснения по этому поводу. 15 ноября в ответ на это пришло следующее сообщение, адресованное имперскому министру по делам оккупированных восточных территорий:

«Я запретил зверское уничтожение евреев в Либаве, поскольку оно не было обоснованным в том виде, в каком оно проводилось. Я желал бы получить информацию относительно того, следует ли Ваш запрос от 31 октября рассматривать как директиву относительно уничтожения всех евреев на Востоке и следует ли это проводить независимо от пола, возраста и экономических интересов. ...Конечно, очищение Востока от евреев является крайне важным, однако разрешение этого вопроса следует согласовать с необходимостью выпуска военной продукции» (ПС-3663).

Франк, которого следует осудить уже за то, что он был ответственным за управление генерал-губернаторством и за участие в одной из наиболее кровавых жестоких глав нацистской истории, сам заявил: « Нельзя убить всех вшей и всех евреев в один год » (ПС-2233-С).

Не случайно, что он говорит языком Гиммлера. И далее:

«Что касается евреев, то я хочу вам сказать совершенно откровенно, что они должны быть уничтожены тем или иным путем. Господа судьи, я должен просить Вас отказаться от чувства жалости. Мы должны уничтожать евреев всюду, где бы мы их ни находили, и всегда, когда это возможно, для того чтобы сохранить структуру империи в целом. Если мы не можем расстрелять или отравить 3 миллиона 500 тысяч евреев, то тем не менее мы сможем принять меры, которые тем или иным образом приведут к их уничтожению» (ПС-233-д).

Мог ли Фрик как министр внутренних дел не знать о политике уничтожения евреев? В 1941 году один из его подчиненных — Гейдрих писал министру юстиции: « Можно безошибочно сказать, что в будущем не будет более евреев на присоединенных восточных территориях ».

Может ли он как имперский протектор Богемии и Моравии отрицать свою ответственность за вывоз сотен тысяч евреев с этой территории и за помещение их в газовые камеры в Освенциме, расположенном всего лишь в нескольких милях по ту сторону границы?

Что касается Штрейхера, то о нем нет необходимости говорить. Этот человек, возможно, более чем кто-либо другой, ответствен за совершение наиболее ужасных из всех преступлений, которые когда-либо были известны миру. В течение 25 лет уничтожение евреев являлось ужасной целью его жизни. В течение 25 лет он воспитывал немцев в духе ненависти, жестокости и убийства. Он учил и подготавливал их поддерживать нацистскую политику, одобрять и участвовать в жестоких преследованиях и уничтожении миллионов своих соотечественников. Без него этого бы не могло быть. Он давно уже потерял всякие права на жизнь.

Тот факт, что подсудимые Шахт и Функ занимались главным образом экономическими вопросами, не должен отвлечь внимание Трибунала от того, что они играли важную роль в осуществлении общего плана. Шахт сказал, что он не причастен к этому. Дело Трибунала решить этот вопрос. Шахт сыграл свою роль в приходе Гитлера к власти. Он сказал, что, по его мнению, Гитлер был « человеком, с которым можно было сотрудничать », и заверил Гитлера в том, что он может всегда на него рассчитывать как на надежного помощника (ЕС-457).

Шахт способствовал укреплению положения нацистов и являлся главной фигурой в сборе средств среди промышленников в фонд избирательной кампании. Затем в его функции вошло создание экономического плана и механизма, необходимого для начала проведения и осуществления агрессии. Он знал о политике, проводимой в отношении евреев, о методах, которые применял Гитлер для укрепления своей власти, о том, что конечной целью была агрессия. Но он продолжал принимать участие в осуществлении этих планов. Мессерсмит следующим образом резюмировал содержание его деятельности:

«Однако благодаря находчивости Шахта, совершенно безжалостным методам, которых он придерживался в финансовой политике, и своему абсолютному цинизму Шахт смог сохранить и стабилизировать ситуацию для нацистов. Несомненно, без полной передачи всех его способностей в руки нацистского правительства для решения всех его амбициозных задач Гитлеру и нацистам было бы невозможно создать вооруженные силы, достаточные для того, чтобы дать возможность Германии развязать агрессивную войну»

Тот факт, что именно к этому стремился Шахт, явствует весьма определенно из очень давнего секретного отчета министерства экономики от 30 сентября 1934 г. (ЕС-128). Я уже ссылался на отчет его помощника, в котором говорилось о поразительной тщательности, с которой были разработаны планы для подготовки к управлению германской экономикой в период войны до ухода Шахта в отставку в 1937 году (ЕС-258). Неудивительно, что в день шестидесятилетия Шахта тогдашний германский военный министр Бломберг сказал ему: « Без вашей помощи, мой дорогой Шахт, не могло бы быть создано это вооружение ».