Владимир Мединский - Война. Мифы СССР. 1939–1945

Если бы американцы сразу узнали о такой реакции, им стало бы очень обидно: вот уж мы нагрешили, такое преступление против человечности совершили, на полмиллиона Раскольниковых хватит — а они даже заседание правительства не провели…

Но, нет, это было послание не для императора… Эту «черную метку» прислали нам. Еще не было «холодной войны», еще не было придумано понятие «ядерный шантаж», а он уже начался. В отличие от японцев, наши, похоже, сразу поняли что такое Бомба. Американцы доходчиво, ценой жизни 340 тысяч человек, объясняли: «Мир теперь будет жить по новым правилам, и правила эти — американские».

Вопреки всеобщему мифу, сугубо военного эффекта бомбардировка не дала. Политический эффект был колоссальный — но, вероятно, не совсем тот, на который США рассчитывали.

На следующий день после Хиросимы поступил приказ из Москвы: начать боевые действия срочно — не 11 августа, а 9-го. История, как говорит банальная истина, не знает сослагательного наклонения. Но я полагаю, что если бы Сталин настоял тогда, в Потсдаме, на начале наступления не на 2, а на 10 дней раньше, то разгром Квантунской группировки произошел бы еще до Хиросимы. И тогда Трумэн не имел бы никаких шансов объяснить собственному народу и мировому общественному мнению целесообразность ядерных бомбардировок. И, возможно, тогда бы — 340 000 мирных японцев остались бы живы.

8 августа в Москве в 23 часа японскому послу было передано заявление советского правительства: в связи с отказом Японии прекратить военные действия против наших союзников: США, Великобритании и Китая, — с 9 августа Советский Союз считает себя в состоянии войны с Японией. В заявлении этот шаг был назван «единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий».

1948. «Холодная война» в любой момент могла перерасти в Третью мировую Барабанщик Трумэн отбрасывал знакомую тень

9 августа около часа ночи советские передовые части пересекли границу.

Через ШЕСТЬ суток Квантунская группировка перестала существовать как единое целое — она была дезорганизована и разрезана на куски.

11 августа советские войска и силы флота начали освобождение Южного Сахалина. 18-го — Курильских островов.

14 августа император Японии Хирохито (правил он, кстати, до 1989 года) заявил о готовности капитулировать перед союзниками. Сталин позвонил Василевскому — правда ли, что сдаются японцы? Это была неправда.

Несмотря на заявление императора, японцы не складывали оружие, и Василевский решил процесс дерзко ускорить.

18 августа советский воздушный десант был высажен в тылу японских войск — Харбине. Прямо на аэродроме наши десантники взяли в плен начальник штаба Квантунской группировки генерала Хата. Его доставили к Василевскому, который потребовал немедленной организованной капитуляции. Хата просил разрешить до прихода частей Красной Армии в Маньчжурии и Кореи оставить у японских солдат оружие, поскольку «население там ненадежное».

Видно здорово успели японцы насолить местным жителям…

Кстати, Ким Ир Сен & Ким Чен Ир должны бы были отлить Василевскому памятник из чистого золота и установить его в центре Пхеньяна. Когда оперативная обстановка потребовала перенести боевые действия в Корее южнее согласованной с союзниками еще в Потсдаме 40-й параллели северной широты, он своим решением перенес линию разграничения южнее — на 38-й градус.

Американцы высадились в Южной Корее только через неделю после подписания капитуляции Японии. И им ничего не оставалось, как по факту признать «линию Василевского». Советский маршал подарил Северной Корее полосу земли шириной 222 километра — от одного края Корейского полуострова до другого.

Три дивизии 87-го стрелкового корпуса, переброшенные на Сахалин, истребительная и бомбардировочная авиационные дивизии 9-й воздушной армии, корабли Тихоокеанского флота, а также суда морского торгового флота. Это силы, которые планировалось задействовать в нашей собственной Нормандии — в десанте на Хоккайдо. К операции шла серьезная подготовка. «Русский Оверлорд» был намечен на 1 сентября.

22 августа японские войска сдавались в плен почти повсеместно — учиненный русскими разгром окончательно сломил их самурайский дух. В этот день Василевский получил из Ставки неожиданный приказ: подготовку к высадке на Хоккайдо прекратить.

Операция, в успехе которой не сомневались ни на йоту, была остановлена. Побежденная Япония не оккупируется. Японская Народная республика, а потом — и Японская Народно-Демократическая республика (ЯНДР) или даже Социалистическая (ЯСР) — да много чего можно нафантазировать — создана не будет. Почему?

Часто это объясняют отсутствием предварительной договоренности с союзниками. Причина, прямо скажем, не вызывающая доверия. Сталин умел давить на союзников и всегда добивался своего — пусть даже для этого требовались годы буквально нечеловеческих усилий, как в случае со Вторым фронтом.

На сей раз все карты были у него на руках. Только продолжай развивать успех, который дается с такой внешней легкостью. Можно по полной поквитаться и за 1905 год, и за кровь, пролитую на Хасане и Халхин-Голе.

Почему Ставкой был остановлен десант? Скажу честно: не знаю. Неубедительной мне кажется и версия, будто армия остановилась, потому что была выполнена боевая задача. Уж кто-кто, а Генералиссимус умел отжимать по полной. Твердо знал: если где-то не будет нас, то там будет другой. Япония сама падала в руки, но мы ее не взяли.

Почему — не знаю не только я. Что-то подсказывает, что не обошлось здесь без тени ядерного гриба — у нас самих бомбы не было даже в проекте, она появится только в 1949-м.

Но и без всякого Хоккайдо по итогам трехнедельной войны у нас в плену оказалось 640 тысяч японских пленных. 148 одних генералов.

«Свыше 40 % их состава, отбыв разные сроки наказания за преступления страны-агрессора, благополучно вернулись на родину и включились в мирную жизнь. Смертность пленных, содержавшихся, по общепризнанным оценкам, даже в лучших условиях, чем жили советские люди в Сибири и на Дальнем Востоке, не превышала естественных для того времени норм убыли населения» [400].

Василевский получил вторую звезду Героя и уехал отмечать 50-летие в санаторий на Кавказ. Кстати, обратите внимание: мы знаем маршалов Победы по их парадным фото, снятых обычно в 70-е, убеленных сединами, пополневших, с иконостасами орденов. В общем, по тем фото, что публиковались на форзацах их мемуаров, «воспоминаний и размышлений». В действительности, в начале Войны ее будущие советские маршалы были как один — еще молодыми 40–45-летними офицерами. Точь-в-точь как маршалы Бонапарта в дни его побед.