Александр Широкорад - Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское

При всем уважении к мэтру отечественной истории XIX в. эти выводы – просто чушь. Если татары пошли в поход, вовсе не значит, что все русские князья должны были идти с ними. Да и тут в поход на Литву не идут владимиро-суздальские князья – самые верные «улусники» хана. Ларчик открывается просто: литовцы сильно досаждали Смоленску, и Глеб Ростиславич решил их приструнить, тем более приятно это было сделать в хорошей компании.

Историк П.В. Голубовский утверждает, что в конце 70-х гг. XIII в. в Смоленск приезжают татары, и из этого делает вывод о вассальных отношениях Глеба к золотоордынскому хану. Но нет никаких данных, что это были вооруженные отряды татар, вероятнее всего имелся в виду приезд послов и купцов. Кстати, тут же Голубовский утверждает, что смоляне селили татар на дворах иноземных купцов, в первую очередь немцев. Немцы пожаловались в Ригу, и Глебу Ростиславичу пришлось внести в текст «Смоленской торговой правды» пункт о свободе немецких купцов от всяких постоев.

На мой взгляд, пример Голубовского как раз говорит о презрительном отношении смолян к татарам. Вспомним, что во Владимиро-Суздальской Руси татарские баскаки и послы не только занимали лучшие места в городе, сам князь при въезде в город встречал пешим ханского посла и вел под уздцы его лошадь до самой резиденции посла.

В правление Глеба Ростиславича усилилось дробление Смоленского княжества на уделы. Еще в 1167 г. Торопец с прилегающими землями выделился из состава Смоленского княжества и образовал самостоятельный удел, в котором княжил Мстислав Ростиславич Храбрый.

Находясь между Полоцком, Новгородом, Суздалем и Южной Русью, Торопецкое княжество являлось как бы посредником между ними в политических и экономических вопросах. Сам по себе Торопецкий удел занимал сравнительно небольшую территорию, располагаясь между рекой Торопой и верхним течением Западной Двины, на отрогах Валдайской возвышенности, доходя почти до озера Селигер.

В начале XIII в. выделился Дорогобужский удел. Город Дорогобуж сейчас – районный центр Смоленской области, расположен в 125 км к востоку от Смоленска, в верховьях Днепра. Впервые в летописях Дорогобуж встречается под 1300 г. (Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку). Основан же город был в середине XII в.

Вяземский удел получил свое название по городу Вязма (Вязьма) – ныне районный центр Смоленской области, расположен в 176 км к северо-востоку от Смоленска на реке Вязьме, притоке Днепра. Точное время основания города неизвестно, но есть основание полагать, что он был основан еще в Х в. угро-финскими племенами, которых позже сменили славяне.

Впервые Вязьма упоминается в летописи под 1300 г. Название происходит от древнерусского «вяз», то есть илистое место, и было дано городу по реке, на которой он стоял.

В начале XIII в. Вязьма, находившаяся в составе Дорогобужского удела, была отдана в самостоятельное правление Андрею Долгой Руке, сыну киевского князя Владимира Рюриковича, и стала стольным удельным городом. Потомки Андрея Владимировича, убитого в 1223 г. татарами на реке Калке, правили в Вязьме вплоть до 1403 г., когда город был взят литовским князем Витовтом и присоединен к Литве.

Печально знаменитый князь Федор Ростиславич Чермный был внуком смоленского князя Мстислава Давидовича. У Ростислава Мстилавича было пять сыновей – Глеб, Федор, Михаил, Константин и Юрий. После смерти их троюродного дяди в 1249 г. смоленский стол занял старший брат – Глеб. Правил он долго, до самой своей смерти – 1277 г. Следующий по старшинству брат Федор, прозванный Чермным (не Черным, а Чермным, то есть красивым на древнерусском языке), получил в удел город Можайск и стал первым можайским князем. Естественно, честолюбивый красавец не то что бы не желал, он просто физически не мог провести жизнь в таком захолустье.

Между тем в 1249 г. умирает ярославский князь Василий Всеволодович. Его единственный сын Василий умер младенцем, и на престол вступает его брат Константин Всеволодович, но в 1257 г. (по другим данным, в 1256 г.) и он умирает бездетным. В таких случаях обычно призывали на княжение другого родственника мужского пола. Но по неясным причинам власть в Ярославле захватила молодая вдова князя Василия Всеволодовича Ксения. Точный возраст ее неизвестен, но в брак она вступила в 1242 г., то есть в 1257 г. ей было от 27 до 32 лет. [26]У Ксении была дочь Мария, родившаяся между 1243-м и 1249 г.

Федор Ростиславич поехал в Ярославль и сумел втереться в доверие к Ксении, и в 1260 г. состоялась его свадьба с Марией Васильевной. У молодых через год и два соответственно родились две дочери, а примерно в 1265 г. – сын Михаил. Судя по всему, теща и ярославские бояре не давали особой воли нашему красавцу, и Федор где-то в 1266 г. убежал от жены, детей и тещи в Орду. Замечу, поехал не в качестве ярославского или можайского князя, а как наемник, или, выражаясь более политкорректно, кондотьер. Кстати, можайским князем Федор уже несколько лет как не был.

Согласно летописной версии, Федор прибыл в Сарай (Царево городище недалеко от Сталинграда) к хану Менгу-Тимуру, сыну Тулук-Оглана, внуку Бату-хана. Хан сделал Федора своим придворным. В 1277 г. войска Менгу-Тимура вторглись в земли Осетии. В этом походе участвовали некоторые русские князья, в том числе во главе ярославской дружины – князь Федор Чермный. Судя по всему, Федор сражался неплохо, осетины до сих пор поминают его недобрым словом.

В 1278 г. по указанию хана Менгу-Тимура князья Федор Чермный и Михаил Белозерский [27]устроили карательную экспедицию в Волжскую Булгарию. По данным профессора З.З. Мифтахова они разрушили 40 городов и 600 селений. [28]Арабские источники свидетельствуют об особой жестокости воинства Чермного и Белозерского.

Менгу-Тимур после похода взял Федора к себе в Сарай, где тот достиг определенного успеха в придворной карьере. В житии его, написанном четыре века спустя, изложена вполне куртуазная версия: «Царица же, яко видя его святолепное благородие лица, яко же Египтянина Иосифа, и уязвися сердце ея, еже любити его… Царь же всегда повеле ему предстояти у себе и чашу от руки его приимаше, и три лета держаше его. Царица же мысляше дщерь свою вдати ему в жену». От этого предложения князь Федор Ростиславич отказался, поскольку, как человек православный, мог иметь только одну жену.

Понятно, что житие не является достоверным историческим документом, но, увы, кроме него нам о жизни Чермного в Орде ничего неизвестно. Вполне могла иметь место и «житийская» версия, а могло быть и по-другому, вспомним функции Ганимеда, также служившего виночерпием у царя богов Зевса.

Так или иначе, но Федору нравилось быть ханским виночерпием, но через три года он решил все-таки наведаться в Ярославль, узнав о смерти своей жены Марии.