Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Постановил: настоящую переписку препроводить на распоряжение г. бакинского градоначальника [132].

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 627. Л. 7 (подлинник).

Там же. Д. 98. Л. 11 (фотокопия).

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 205. Д7. 1908. Д. 2329. Л. 10 (фотокопия).

Там же. Оп. 144. Д5. 1908. Д. 2700. Ч. 1. Л. 17 (фотокопия).

Опубликовано: Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. // Красный архив. 1941. № 2 (105). С. 4.

№ 17

Департамент Полиции:

[…] Департамент Полиции предполагал бы:

[…] 6) Иосифа Джугашвили выслать в Тобольскую губернию на три года под гласный надзор полиции […]

Особое Совещание в заседании 26 сентября 1908 года постановило: выслать Джугашвили […] в Вологодскую губернию под гласный надзор полиции на два года и подчинить гласному надзору полиции на тот же срок […]

Означенное постановление утверждено Господином Министром Внутренних Дел 29 сентября 1908 г.

Из доклада Департамента полиции Особому совещанию МВД о высылке из Баку и Бакинской губернии 29 человек, обвиняемых в различных преступлениях, 26 сентября 1908 г., и постановления Особого совещания, 29 сентября 1908 г.

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 144. Д 5. 1908. Д. 2700. Ч. 1. Л. 55а-56 (фотокопия).

№ 18

И. Вацек:

Однажды товарищи дали нам знать из тюрьмы, что такого-то числа отправляется этапом в ссылку группа товарищей, в числе которых будет и Сталин.

Это было осенью.

Мы знали, что у Сталина нет зимней одежды, обуви.

Он был в сатиновой рубашке и чустах.

Мы купили полушубок, сапоги и еще кое-какие вещи, которые он взял после долгих уговоров.

Я вышел провожать товарища Сталина.

Хотелось проститься с любимым руководителем и посмотреть, надел ли он нашу одежду.

Под Баиловым шел этап.

Сталин скован ручными кандалами с одним товарищем.

Заметив меня, он улыбнулся.

Вацек И. В годы подполья //Рассказы старых рабочих Закавказья о великом Сталине. С. 104–105.

Дорога до Сольвычегодска получилась долгой. Открытый лист, по которому Джугашвили должен был отправиться из Баиловской тюрьмы, датирован 9 ноября 1908 г., а в Сольвычегодск он прибыл только 27 февраля. Обстоятельства этого путешествия скрупулезно исследовал А. В. Островский. Несмотря на то что за его стараниями стояли свойственные этому автору подозрительность и попытки найти «за спиной Сталина» некие влиятельные силы, способные подменить Иосифа Джугашвили по пути в ссылку и проч., это не отменяет его исследовательской добросовестности. Обнаружив, что не все документы об этапировании Джугашвили сохранились, Островский изучил сведения о других ссыльных, проделавших аналогичный путь в то же время.

Из Баку подлежавших высылке везли поездом до Ростова-на-Дону, там был первый этапный пункт, ссыльных помещали в Ростовской тюрьме. Проделавший эту часть пути, возможно, вместе с И. Джугашвили А.М.Семенов вспоминал, что в Ростове они задержались на пять дней, следующий этапный пункт был в Курске, там пробыли три дня, потом Москва, остановка в Бутырской тюрьме (см. док. 1). Другие административные ссыльные, отправленные из Баку в Вологодскую губернию по тому же постановлению Особого совещания, что и Джугашвили, были в Москве 21 ноября, на каждом пункте обычно задерживались дня на три-четыре. Из Москвы также поездом их повезли в Ярославль, оттуда в Вологду, в пересыльную тюрьму [133].

Несколько мемуаристов рассказали о своих встречах с Кобой в пересыльных тюрьмах. Проблемы, связанные с этой группой источников, хорошо видны по упомянутому рассказу А. М. Семенова, переданному его сыном в письме в ИМЭЛ. В силу добросовестности рассказчик сам изложил свои сомнения: он совершенно не был уверен, а лишь предполагал, что мог быть попутчиком И. Джугашвили. Подобно ему, многие бывшие арестанты, повидавшие множество себе подобных в тюрьмах, пересыльных пунктах, арестантских этапах, ссылках, годами не придавали этим случайным и мимолетным встречам значения, попросту забывали попутчиков, к тому же кавказцев среди ссыльных было много и все они для обитателей среднерусских губерний выглядели одинаково непривычно, а фамилии было трудно усвоить и запомнить. Десятилетия спустя, когда появлялась мысль, что одним из этих случайных знакомцев мог оказаться сам Сталин или кто-то еще из партийных вождей, уже сложно было отделить реальные воспоминания от придуманного задним числом. Это было сложно человеку правдивому, каким выглядит А. М. Семенов, и давало простор тем, кто был склонен фантазировать и хвастаться знакомством с выдающимся человеком.

В Бутырской тюрьме Иосиф Джугашвили встретил тифлисского рабочего Л.З. Самчкуашвили и луганского социал-демократа Петра Чижикова, который позднее стал его товарищем по вологодской ссылке. Они оба также высылались в Вологодскую губернию, в г. Тотьму: Самчкуашвили прибыл туда 19 января, Чижиков – 9 февраля. Рабочий Ф. Блинов утверждал, что встретился с Кобой в Вологодской пересыльной тюрьме, и относил это к декабрю 1908 г., но рассказ Блинова о том, как Коба немедленно вступил в борьбу с тюремной администрацией и помог бежать сосланному студенту, да еще и снабженный комическими и картинными подробностями, настораживает. Можно допустить, что крохи подлинных воспоминаний у Блинова перемешаны с обычными фантазиями с обязательной героизацией революционеров и высмеиванием «слуг царизма» (см. док. 2).

Сообщение из канцелярии вологодского губернатора сольвычегодскому уездному исправнику, извещавшее о назначении этого города местом ссылки И. Джугашвили, датирует прибытие И. Джугашвили в Вологду 27 января 1909 г. (см. док.3). Где и почему произошла задержка, почему между Москвой и Вологдой прошло целых два месяца, не известно2. Из Вологды до Сольвычегодска более 500 верст, ехали железной дорогой через Вятку до станции Котлас, ближайшей к Сольвычегодску, оттуда около 20 верст гужевым транспортом. 1 февраля 1909 г. Джугашвили отправил из Вологодской пересыльной тюрьмы

2. Соображения А. В. Островского по этому поводу представляются малоубедительными. открытку с подписью «Коба П», адресованную находившемуся в Петербурге грузинскому социал-демократу Л.Д. Кизирии [134](см. док. 4, 5). Очевидно, вскоре после этой даты Джугашвили отправился в Вятку, где снова задержался, на этот раз известно почему. 9 февраля 1909 г. был составлен Именной попутный список из гражданских арестантов, отправленных из г. Вятки до г. Сольвычегодска, и Джугашвили в нем значится, но в конце сделана приписка от руки: «Иосиф Джугашвили остался в г. Вятка, старший конвоя не принял из тюрьмы. Рядовой Перепечкин» [135]. Причина выясняется из регистрационной книги («выписного журнала») Вятской губернской земской больницы: Иосиф Джугашвили 8 февраля был помещен туда с диагнозом «возвратный тиф» и оставался в больнице до 20 февраля [136]. Протекание возвратного тифа таково, что после внезапно начинающегося первого острого приступа болезни, длящегося от 2 до 6 дней, наступает улучшение, затем через 4–8 суток случается повторный приступ, за которым может последовать еще один. Тиф – тяжелая болезнь, надолго приковывающая к постели, а выздоравливающий очень слаб и не сразу может восстановить силы, но в вятской больнице И. Джугашвили пробыл не больше 13 дней. В фонде Сталина в РГАСПИ хранится страница из выписного журнала больницы, по которой видно, что в один с ним день были выписаны четверо больных с возвратным тифом, поступившие в больницу гораздо раньше него – 18 января. Они пробыли в больнице чуть больше месяца, Джугашвили – менее двух недель. В этот срок едва укладывается стандартная картина двух приступов, да и то если каждый протекал самое минимальное время. Сомнительно, что выздоравливающего выписали из больницы сразу же, как только настало улучшение после второго приступа, и, не дав оправиться, едва живого повезли дальше. Может быть, в Вятке его настиг уже возвратный, и даже не первый, приступ болезни, начавшейся раньше, в Вологде? Тогда это могло бы объяснить, отчего он пробыл в пути так долго. Если Ф. Блинов действительно видел его в Вологодской тюрьме в декабре, то можно предположить, что Джугашвили там и заболел тифом (Блинов отметил, что тиф в тюрьме был), был помещен в больницу, поэтому вкупе с канцелярской неспешностью его прибытие в Вологду было отмечено в канцелярии губернатора только 27 января, когда он вроде бы оправился после болезни и стало возможно этапировать его дальше. Его повезли в Вятку, где его настиг еще один возвратный приступ, с которым он и очутился в местной больнице, через 12 дней его выписали и отправили дальше.