М Энгельгардт - Н Пржевальский, Его жизнь и путешествия

- Завидую тебе, - прибавил он, обращаясь к Роборовскому. - Какой ты здоровый!

Странным показалось это замечание его спутникам, но вскоре они заметили, что Пржевальскому что-то не по себе. Ни одна квартира не нравилась ему: то было сыро и темно, то давили стены и потолок; наконец он переселился за город и устроился в юрте, по-походному.

16 октября он почувствовал себя так худо, что согласился послать за врачом. Тот приехал. Больной жаловался на боль под ложечкой, тошноту, рвоту, отсутствие аппетита, боли в ногах и затылке, тяжесть в голове. Врач осмотрел его, выстукал, выслушал, прописал лекарство... Болезнь продолжала развиваться своим чередом, и 19 октября он уже сознавал, что карьера его кончена. Он отдал последние распоряжения, просил не успокаивать его ложными надеждами и, замечая слезы на глазах окружающих, называл их бабами.

"Похороните меня,- сказал он,- на берегу озера Иссык-Куль, в моей походной одежде. Надпись просто: "Путешественник Пржевальский".

К 8 часам утра 20 октября началась агония. Он бредил, по временам приходил в себя и лежал, закрыв лицо рукою. По выражению нижней части лица можно было думать, что он плакал. Потом встал во весь рост, окинул взглядом присутствующих и сказал: "Ну, теперь я лягу"...

- Мы помогли ему лечь, - говорит В. И. Роборовский, - и несколько глубоких, сильных вздохов унесли навеки бесценную жизнь человека, который для нас, для отряда, был дороже всех людей. Доктор бросился растирать его грудь холодной водой; я положил туда же полотенце со снегом, но было уже поздно: лицо и руки стали желтеть... Никто не мог совладать с собою; что делалось с нами - я не берусь и писать вам. Доктор не выдержал этой картины- картины ужасного горя; все рыдали в голос, рыдал и доктор...

***

Известие о смерти Пржевальского произвело сильное впечатление в нашем и западноевропейском обществе. Ученые учреждения спешили выразить свое сожаление по поводу безвременной кончины славного путешественника, наше Географическое общество открыло подписку на образование капитала и учреждение премии и медали имени Пржевальского, на могиле его воздвигнут памятник, город Караколь переименован в Пржевальск...

Мы уже говорили о результатах его экспедиций, но ими далеко не исчерпывается его значение. Не только то, что он сам сделал, но и то, что сделают другие по его следам, по его примеру, пользуясь его опытом, - будет связано с именем Пржевальского. Он сделал для Центральной Азии то же, что Стэнли для внутренней Африки: уничтожил ореол недоступности, окружавший эту громадную, неведомую область. Мало того, он с первого шага поставил дело исследования на широкую научную почву, и в этом отношении его пример, его традиции имеют еще большее значение. Руководствуясь ими, его преемники, без сомнения, доведут до конца научное завоевание внутренней Азии, которое он начал и вел так долго и так блистательно.

ИСТОЧНИКИ

1. Дубровин. Н.М. Пржевальский. - СПб., 1890.

2. Памяти Пржевальского. Изд. Императорского русского Географического общества. - СПб., 1889.

3. Весин. Пржевальский и его путешествия. - Вестник Европы, 1889, No 7-8.

4. Marthe. N.M. Prschevalsky. - Verh. der Gesellsch. fur Erdkunde zu Berlin, Bd. XV, No 9.

5. Пржевальский. Воспоминания охотника. - Журнал охоты и коннозаводства, 1862, No 6-8.

6. Пржевальский. Автобиография. - Русская старина, 1888, No 11.

7. Пржевальский. Путешествие в Уссурийском крае. - СПб., 1870.

8. Пржевальский. Монголия и страна тангутов. - СПб., 1876.

9. Пржевальский. От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор. - СПб., 1878.

10. Пржевальский. Третье путешествие в Центральной Азии. - СПб., 1883.

11. Пржевальский. Четвертое путешествие в Центральной Азии. - СПб., 1888.