Николай Данилевский - Россия и Европа

Глава XIII. Место Австрии в восточном вопросе

Краткий очерк истории образования Австрийского государства.- Без славян и русских невозможны были бы культура и политическое развитие Германии.Упразднение идеи Австрийского государства.- Меттерних.- Категории государственных мужей; великие политики, личности трагические и трагикомические.- Способы сохранения Австрии после Меттерниха: централизм, дуализм и федерализм; невозможность Австрии во всех этих формах.- Мысль об австрийской федерации славян.- Мысль об австро-турецкой федерации.- Идея Всеславянства.

Глава XIV. Царьград

Центральность местоположения Константинополя.- Его четыре названия и четыре эпохи его истории.- Права на Константинополь.- Что такое историческое право? - Константинополь есть res nullius.- Кому обладание Константинополем всего полезнее? - 1) Ахиллесова пята России.- 2) Величина России.- 3) Необходимость для России флота, а для флота Черного моря.- 4) Расширение нравственного влияния России от обладания Константинополем.- Царьград должен быть столицею не России, а Всеславянского союза.- Славянская федерация с Россиею во главе, как решение восточного вопроса.- Члены федерации должны быть крупны.- Цель ее не есть поглощение славян Россией.- Состав Всеславянского союза и перечисление его членов.- Польский вопрос.- Наилучшее решение его при посредстве Всеславянской федерации.

Глава XV. Всеславянский союз

Россия не может быть членом европейской политической системы.Вмешательство никогда не приносило ей пользы.- Россия должна быть противовесом Европе.- Две судьбы, предстоящие России.- Значение союза для остальных его членов.- Для Греции.- Для Булгарии. - Что такое русская интеллигенция.- Для Сербии.- Для Чехии.- Для Румынии.- Для Польши и Венгрии.- Мнимое властолюбие России.- Три разряда подданных.- Страх перед мировладычеством.- Необходимость Славянского союза для человечества.- История Европы в отношении к другим народам.- Система политического равновесия.- Главные случаи его нарушения и сохранения.- Препятствие к всемирному владычеству Европы.- Гибельный результат общечеловеческой цивилизации.- Условия и следствия Всеславянской федерации.Возведение русского языка в общеславянский.- Необходимость для борьбы с Европою.

Глава XVI. Борьба

Закон сохранения запаса исторических сил.- Правило русской политики.Россия не заинтересована в системе равновесия.- Равновесие вредно для России, а нарушение выгодно.- Отношения России к главнейшим представителям европейского могущества.- К Англии.- К Франции.- К Пруссии.- Внутренние источники сил России.- Дисциплинированный энтузиазм.- Оценка войн, веденных Россией с Европою.- Сочувствие славян.- Крестьянский надел.

Глава XVII. Славянский культурно-исторический тип (вместо заключения)

Четыре разряда культурной деятельности.- Первичные культуры.- Одноосновные культурно-исторические типы.- Европейский тип.- Троякая анархия Европы.Надежды и свойства славянского мира.- Характер славянской религиозности.Способность к государственности.- Особый характер русской политической деятельности - отсутствие владений и колоний.- Способен ли русский народ к свободе? - Русские бунты.- Общественный и экономический строй России.- Община и социализм.- Культура в тесном смысле слова.- Поглощение сил строением государства.- Противоположность между Америкой и Россией.- Задатки способностей к наукам и искусствам.- "Мертвые души".- "Борис Годунов"; "Война и мир".- Картина Иванова.- "Преображение" Пименова.- Мицкевич.- Славянство четырехосновный культурно-исторический тип.- Два потока всемирной истории.

Приложение.

Приложение включает три статьи Н. Н. Страхова, две последние в сокращении.

Н. Н. Страхов. О книге Н. Я. Данилевского "Россия и Европа"

Комментарий

Послесловие. С.А.Вайгачев

Летом 1866 года совершилось событие огромной исторической важности. Германия, раздробленная в течение столетий, начала сплачиваться, под руководством гениального прусского министра(1), в одно сильное целое. Европейское status quo, очевидно, нарушено, и нарушение это, конечно, не остановится на том, чему мы были недавними свидетелями. Хитро устроенная политическая машина, ход которой был так тщательно уравновешен, оказалась расстроившеюся. Всем известно, что события 1866 года были только естественным последствием происшествий 1864 года. Тогда, собственно, произошло расстройство политико-дипломатической машины, хотя оно и не обратило на себя в должной мере внимания приставленных для надзора за нею механиков. Как ни важны, однако же, оказались последствия австро-прусско-датской войны 1864 года, я совсем не на эту сторону ее желаю обратить внимание читателей.

В оба года, которыми я озаглавил эту главу, на расстоянии десяти лет друг от друга, произошло два события, заключающие в себе чрезвычайно много поучительного для каждого русского, хотящего и умеющего вглядываться в смысл и значение совершающегося вокруг него. Представленные в самом сжатом виде, события эти состояли в следующем. В 1864 году Пруссия и Австрия, два первоклассные государства, имевшие в совокупности около 60 000 000 жителей и могущие располагать чуть не миллионною армиею, нападают на Данию, одно из самых маленьких государств Европы, населенное двумя с половиною миллионами жителей, не более,- государство невоинственное, просвещенное, либеральное и гуманное в высшей степени. Они отнимают у этого государства две области с двумя пятыми общего числа его подданных,- две области, неразрывная связь которых с этим государством была утверждена не далее тринадцати лет тому назад Лондонским трактатом, подписанным в числе прочих держав и обеими нападающими державами(2). И это прямое нарушение договора, эта обида слабого сильным не возбуждают ничьего противодействия. Ни оскорбление нравственного чувства, ни нарушение так называемого политического равновесия не возбуждают негодования Европы, ни ее общественного мнения, ни ее правительств,- по крайней мере, не возбуждают настолько, чтобы от слов заставить перейти к делу,- и раздел Дании спокойно совершается. Вот что было в 1864 году.

Одиннадцать лет перед этим Россия, государство, также причисляемое к политической системе европейских государств, правда, очень большое и могущественное, оскорбляется в самых священных своих интересах (в интересах религиозных) Турцией - государством варварским, завоевательным, которое хотя уже и расслаблено, но все еще одним только насилием поддерживает свое незаконное и несправедливое господство, государством, тогда еще не включенным в политическую систему Европы, целость которого поэтому не была обеспечена никаким положительным трактатом. На эту целость никто, впрочем, и не посягает. От Турции требуется только, чтобы она ясно и положительно подтвердила обязательство не нарушать религиозных интересов большинства своих же собственных подданных,- обязательство не новое какое-либо, а уже восемьдесят лет тому назад торжественно данное в Кучук-Кайнарджийском мирном договоре(3). И что же! Это справедливое требование, каковым признало его дипломатическое собрание первостепенных государств Европы, религиозные и другие интересы миллионов христиан ставятся ни во что; варварское же государство превращается в глазах Европы в палладиум цивилизации и свободы. В 1854 году, как раз за десять лет до раздела Дании, до которого никому не было дела, Англия и Франция объявляют войну России, в войну вовлекается Сардиния, Австрия принимает угрожающее положение, и наконец вся Европа грозит войною, если Россия не примет предложенных ей невыгодных условий мира. Так действуют правительства Европы; общественное же ее мнение еще более враждебно и стремится увлечь за собою даже те правительства, которые, как прусское и некоторые другие германские, по разного рода побуждениям не желали бы разрыва с Россией. Откуда же это равнодушие к гуманной, либеральной Дании и эта симпатия к варварской, деспотической Турции,- эта снисходительность даже к несправедливым притязаниям Австрии с Пруссией и это совершенное неуважение к самым законным требованиям России? Дело стоит того, чтобы в него вникнуть. Это не какая-нибудь случайность, не журнальная выходка, не задор какой-нибудь партии, а коллективное дипломатическое действие всей Европы, то есть такое обнаружение общего настроения, которое менее всякого другого подвержено влиянию страсти, необдуманного мгновенного увлечения. Поэтому и выбрал я его за исходную точку предлагаемого исследования взаимных отношений Европы и России.