Надежда Ионина - 100 великих сокровищ

А потом И.И. Ходзько со своими спутниками очутились «в середине грозовой тучи, представлявшей электрическую батарею гигантских размеров. Здесь молния зигзагами, по-видимому, не менее сажени шириной в сопровождении сильнейших ударов грома» беспрерывно бороздила воздух и разрушала целые скалы. В палатке, погруженной в глубокую снежную яму, русский генерал прожил на вершине почти целую неделю.

Во время своих изучений истоков Евфрата в 1893 году поднялся на Арарат архидьякон Несторианской церкви Нурри. Он официально заявил, что видел останки ковчега, что до его передней и задней части добраться можно, а средняя остается подо льдом. Дьякон-энтузиаст образовал общество, которое согласилось финансировать его вторую экспедицию и снабдить ее всеми необходимыми материалами и снаряжением. Но с условием, что, если удастся спустить ковчег с Арарата, он будет доставлен на Чикагскую выставку. Однако турецкое правительство отказалось дать разрешение на вывоз из страны священного ковчега.

После этого до Первой мировой войны не было официальных сообщений об экспедициях на Арарат, а в августе 1916 года русский авиатор В. Росковицкий, исследуя турецкую границу, оказался под Араратом и увидел в восточной части его вершины замерзшее горное озеро. На краю его находился каркас гигантского корабля. В. Росковицкий доложил о своих наблюдениях начальству, а оно передало сведения авиатора в Москву. Несмотря на войну, император Николай II распорядился отправить на Арарат 150 солдат. Они работали целый месяц, чтобы сделать сколько-нибудь возможным подъем отправленной сюда научной миссии. Ученые обмерили и сфотографировали ковчег и собрали много образцов, которые были отправлены в Петроград. Но, к сожалению, все это погибло (или исчезло!) во время революции.

После войны было организовано еще несколько экспедиций на Арарат из разных стран, но потом турецкое правительство запретило их под давлением ислама, так как в Коране указана другая гора, где остановился Ноев ковчег.

В 1955 году, решив действовать без разрешения турецкого правительства, подъем на Арарат вместе со своим 15-летним сыном Габриэлем совершил французский исследователь Ф. Наварра. Ночью, достигнув границы оледенения, они устроили лагерь, чтобы утром вновь отправиться на штурм неприступных ледяных скал. Однако ночью разразилась страшная буря с сильным морозом, и Ф. Наварра с сыном едва не замерзли, занесенные в своем укрытии большим слоем снега. Но все же им удалось добраться до ковчега и даже отпилить от него кусочек шпангоута длиной около 15 сантиметров.

Через год Ф. Наварра выпустил в свет книгу о своей захватывающей эпопее восхождения на Арарат и снабдил ее многочисленными фотоснимками местности, где подо льдом находится Ноев ковчег, шпангоута и результатами его лабораторных исследований, чертежами, планами и другими материалами.

А в Эчмиадзине, резиденции армянского католикоса, до сих пор хранится небольшой кусок дерева, являющийся одной из главных реликвий монастыря. Это и есть кусочек обшивки Ноева ковчега, который Господь передал во сне святителю Якову. В монастырь эту священную реликвию передал Григорий Просветитель – родственник святого Якова.

В конце 1880-х годов по всему миру гремела сенсационная слава Генриха Шлимана, раскопавшего легендарную Трою. Ту Трою, которую считали сказкой не только великие поэты И.В. Гете и Г. Байрон, но и все европейские ученые. Но немецкий археолог доверился античной сказке и победил всех.

В XIX веке уже мало кто верил, что Троя реально существовала и что ее можно найти. Сам Генрих Шлиман мечтой о Трое загорелся еще в детстве, когда увидел в подаренной отцом на Рождество книге «Всемирная история для детей» картинку с изображением гибели этого славного города. На ней был нарисован Эней, уцелевший троянец царского рода, уносящий из города своего отца Анхиза и ведущий за руку сына Аскания. Юный Шлиман не мог, не хотел верить, что Троя погибла безвозвратно, что ничего не осталось от столь могучего когда-то города – ни разрушенных стен, ни хотя бы камней.

Завороженный античными поэмами Гомера, Г. Шлиман решил найти следы героев «Илиады» и «Одиссеи». Впервые он посетил «Трою» в 1869 году, с большим трудом получив от турецкого паши фирман на раскопки. По этому фирману Г. Шлиман должен был отдавать половину (по другим данным – две трети) всех найденных вещей Высокой Порте.

Раскопки он начал на северо-западе Турции – на холме Гиссарлык, у входа в пролив Дарданеллы. С античных времен море отступило здесь на семь километров, и можно было только догадываться, что когда-то здесь располагался портовый город. Расстилавшаяся под Гиссарлыком равнина была неплодородной, работать на ней было трудно, особенно в условиях хронической малярии. Но все же здесь вырос археологический лагерь, куда изо всех европейских городов Г. Шлиману поставляли орудия для раскопок, а со временем даже построили узкоколейку.

Раскопки продолжались с 1871 по 1890 год, но самым удачным оказался сезон 1873 года, когда были найдены сокровища, названные Г. Шлиманом «кладом Приама».

Археологи разных стран работают на Гиссарлыкском холме до сих пор. Но последующие их раскопки показали, что Г. Шлиман нашел не гомеровскую Трою, а поселение еще более древнее. Но тогда немецкому археологу казалось, что он ходит по улицам, где некогда ходил царь Приам, сын которого похитил у спартанца Менелая его жену – Прекрасную Елену.

Сенсационная надпись: «Нашел клад Приама» – появилась в дневнике Г. Шлимана 17 июня 1873 года. В этот день рабочие копали участок близ городской стены у Скейских ворот, где (по Гомеру) Андромаха прощалась с Гектором перед его уходом на бой с Ахиллом. Ранним утром, между восемью и девятью часами, в раскопе что-то блеснуло. Опасаясь со стороны рабочих кражи, Г. Шлиман отпустил их всех, а затем собрал драгоценные вещи и унес их к себе в дом.

«Клад царя Приама» – более 10 000 вещей – находился в серебряном двуручном сосуде. Помимо 1000 золотых бусин, в него входили шейные гривны, браслеты, серьги, височные кольца, налобная золотая лента и две золотые диадемы. Был здесь и массивный золотой соусник (весом около 600 граммов), который предназначался, вероятно, для ритуальных жертвоприношений.

Сами бусины были очень разнообразными по форме: это и мелкий бисер, и тонкие трубочки, и бусинки с расплющенными лопастями. Когда берлинский реставратор В. Кукенбург выполнил реконструкцию нагрудной пекторали, у него получилось двадцать роскошных нитей ожерелья, к нижней из которых подвешивались 47 золотых стержней, а в центре располагался один совершенно особый – с тонкими нарезками.