Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Предположенная уступка со стороны духовенства была так велика, что Генрих видел в ней не более как ловушку, с помощью которой папа надеялся принудить короля отказаться от инвеституры; бороться затем с сопротивлением владетельных князей и епископов папа предоставил бы самому королю, желая возложить всю ответственность на одного папу, Генрих объявил на собрании в базилике Св. Петра еще раз, что проект отнять у церквей их земли исходит не от него и что он уже в Сутри предупреждал о том, что договор может быть принят только с согласия всех имперских князей. Когда затем папа продолжал настаивать на отречении короля от инвеституры, Генрих удалился для совещания с епископами. Негодование германских магнатов достигло крайнего предела: они неистово кричали, что папа измыслил ересь, хочет ограбить церкви, и решительно отказывались признать договор. Наступал вечер. Пасхалий требовал прекратить долгое совещание; епископы кричали, что договор нельзя принять; король настаивал на короновании; папа отказывался совершить его. Один из рыцарей в пылу негодования воскликнул: «К чему так много слов! Государь требует, чтобы его немедленно короновали, как Людовика и Карла!» Перепуганные кардиналы предложили приступить к коронованию тотчас же, а заключение договора отложить до следующего дня. Прелаты не желали ничего больше слышать о договорах. Некоторые епископы, в особенности Бургард Мюнстерский и канцлер Альберт, постарались раздуть гнев, возгоравшийся в юном короле, и уговорили его, несмотря на данную им клятву, арестовать папу. Несколько вооруженных людей окружили папу и главный престол. Как только папа окончил обедню, его принудили занять место в абсиде, и рыцари, обнажив мечи, стали стражей вокруг него. Произошло полное смятение; Норберт, капеллан Генриха, рыдая, пал ниц перед папой; Конрад Зальцбургский в негодовании кричал королю, что он совершает преступление против Бога; но на смелого епископа были направлены мечи. Тем временем в соборе стало темно, и дикая сцена общей смуты и анархии разыгралась во всем своем безобразии: между духовенством и магнатами не прекращались пререкания сопровождаемые криками; повсюду раздавался звон оружия и слышны были крики о помощи; священники подвергались насилиям и в ужасе искали спасения бегством; трепеща от страха, стояли папа и кардиналы, сбитые в кучу наемными алебардщиками; базилику стал массами сбегаться дышавший местью народ, и наконец общая тревога передалась всему городу по другую сторону Тибра. Когда наступила ночь, Пасхалий и его придворный персонал были отведены в здание, примыкавшее к базилике Св. Петра, и отданы под надзор Удальриха, аквилейского патриарха. С арестом папы порядок окончательно нарушился: на ограбление и убийство были обречены одинаково и духовные, и светские лица; золотые сосуды и церковные украшения были похищены. Все, кто только мог бежать, с воплями устремились в город.

Два кардинала-епископа, Иоанн Тускуланский и Лев Остийский (историограф Монте-Касино), переодевшись, успели пробраться в город через мост св. Ангела. Они созвали народ. Со всех башен ударили в набат, и Рим охватило сильнейшее волнение. Германцы, пришедшие в город и не подозревавшие об опасности, были все перебиты. Таким образом, заключительная сцена празднества коронования императора в Риме снова повторилась. С той поры как византийский наместник отправил папу Мартина в изгнание, папство еще не подвергалось такому великому насилию со стороны высшей государственной власти. Позабыв о своей вражде с папами, римляне объединились в одном общем чувстве ненависти к чужеземной императорской власти и с наступлением дня ворвались в Леонину, чтобы освободить папу. Высокомерное и презрительное отношение Генриха к римлянам сделало его беспечным; поэтому нападение их едва не стоило ему жизни и империи. Еще неодетый, с босыми ногами, он вскочил на коня в атриуме базилики, спрыгнул вниз по мраморным ступеням и ринулся в самую середину свалки; пять римлян пали, пораженные его копьем, но затем он был сам ранен и упал с коня. Жертвуя собственной жизнью, Оттон, виконт миланский, уступил Генриху свою лошадь; римляне схватили великодушного избавителя, поволокли его в город и там разорвали на части. Неистовство римлян достигло крайнего предела, и нападение их перешло уже в настоящую битву; казалось, войска Генриха, вытесненные из портика, уже были на краю гибели. Освобождение из-под ига императорской власти было бы вполне заслуженной наградой римлянам, на этот раз блестяще доказавших свою храбрость, но страсть к грабительству лишила их победы и дала возможность германцам собрать свои силы. После страшной резни римляне были наконец частью оттеснены назад через мост, частью опрокинуты в реку, и только вылазки их из замка св. Ангела прикрывали бегство отступавших.

Потери императорских войск были велики; восставший город оказался противником, опасным даже для дисциплинированной армии; ввиду этого Генрих ночью покинул Леонину. Два дня он провел в лагере, стоя под оружием; тем временем римляне, обессиленные, но все еще не утолившие своей жажды отмщения, готовились к новому нападению. Кардинал Тускуланский, ставший теперь викарием папы, заклинал их еще раз взяться за оружие: «Римляне, ваша независимость, ваша жизнь, ваша слава, защита церкви в ваших руках. Св. отец, кардиналы, ваши братья и сыновья томятся в цепях вероломного врага; тысячи благородных граждан лежат в портике, пораженные насмерть; базилика апостола, чтимый собор всего христианского мира, осквернена телами убитых и кровью; поруганная церковь лежит в слезах у ваших ног и молит своего единственного избавителя, римский народ, сжалиться над нею и защитить ее!» И весь Рим дал клятву бороться не на живот, а на смерть. Но в ночь с 15 на 16 февраля Генрих приказал снять палатки и, как бы после поражения, отступил в Сабинскую область. Папу и 16 кардиналов он увел с собой в качестве пленных. Сами сидя на лошадях, солдаты вели римских консулов и священников на веревках и, подгоняя пленников древками своих копий, заставляли их быстрее двигаться по грязным дорогам. Такое зрелище могло напомнить о временах вандалов. У Фиано войско переправилось через Тибр и затем расположилось лагерем у Луканского моста, возле Тиволи. Генрих имел в виду привлечь на свою сторону Тускуланских графов и преградить путь норманнам, которых настойчиво призывал кардинал Иоанн. Папу с некоторомы кардиналами Генрих заключил в крепость Trebicum, а прочих пленных, под самым строгим надзором, в Corcodilum.