Джон Грэйнджер - Империя Александра Македонского. Крушение великой державы

Китай был отделен от остальной части цивилизованного мира огромными горами и населенными кочевниками степями Монголии и Центральной Азии. Он был подобно Индии на западе разделен и охвачен насилием и состоял из нескольких государств, протянувшихся вдоль долины Желтой реки, которые постоянно боролись друг с другом с помощью дипломатических интриг и оружия. [78] Loewe and Shaughnessy (1999), 967-1032.

Удобно рассматривать Персеполь политическим центром мира, со стабильной и богатой империей Ахеменидов, вокруг которой группировались другие общества и государства — Китай, кочевые племена, Индия, Греция, Италия, Сицилия. Но нужно также отметить, что к 360 г. до н. э. во всех этих периферийных регионах происходили серьезные изменения. В Италии возвышался Рим; в Греции взаимное истощение городов было готово открыть дорогу Филиппу Македонскому; в Индии могущество Магадхи угрожало всем остальным государствам; в Китае количество соперничающих государств постоянно сокращалось. И все они стояли перед проблемой, которую пока смогли решить только Ахемениды: как править империей, не применяя постоянно силовые карательные меры против ее населения.

Проблемы Македонского царства во многих отношениях были сходными с его современниками. Сохранение целостности государства было сложной задачей и для империи Ахеменидов, и на Пелопоннесе, и в Македонии. Строительство государства было одинаково трудным делом в Италии и Индии, в Китае и в Афинах. Даже государства, долголетие которых, кажется, показывает, что они решили проблему стабильности, управлялись аристократами, от которых избавлялись, если или когда они становились неугодными. Но методы государственного строительства были известны и показали свою успешность в Персии, в греческих городах, на Сицилии, в Египте. Необходимые инструменты — честное правительство, эффективная бюрократия, профессиональные армии — уже были в наличии для создания стабильного государства в Македонии. Несколько ее царей предпринимали попытки использовать их, но только Филиппу удалось на некоторое время добиться этого.

Филипп II стал ведущим государственным деятелем своего времени, созидательным политиком, чья деятельность превратила Македонию в великую державу на последующее столетие. Этот аспект его достижений проявился через несколько лет, поскольку в первый период своего царствования он был занят обеспечением безопасности своего положения и укрепления царства.

Филиппу приходилось грамотно сочетать хитрую и умелую дипломатию, вооруженные силы и внимательное отношение к развитию ресурсов царства. У него были примеры деятельности предшествующих царей Македонии, однако не каждый новоиспеченный царь, к тому же немногим старше двадцати лет от роду, поступал таким мудрым образом. Часть гения Филиппа и состоит в том, что он смог успешно использовать все нужные составляющие грамотной политики одновременно.

Когда Филипп стал царем, ему было около 23 лет, при вступлении на трон он был на несколько лет старше, чем его братья, и обладал совершенно отличным от них жизненным опытом. Он вырос при дворе своего отца Аминты III в то время, когда в Македонии царил относительный мир, поскольку он родился на следующий год после того, как в 383/382 г. до н. э. Аминта вернул свое царство. Он видел усилия, которые прилагал его отец для развития государства, но был и свидетелем угроз со стороны внешнего мира. В своей семье он был лишь одним из многих детей, со старшими братьями, старшей сестрой и младшими единокровными братьями. Привлечь к себе внимание было нелегко. [79] Биографии Филиппа: Cloche (1955), Cawkwell (1978), Ellis (1976) and Hammond (1994); Griffith in Macedonia, 2.203721.

В возрасте 12 лет он был послан в качестве заложника к иллирийцам, вероятно, к царю Бардалису, вместе с данью, которую платил Александр II (старший брат Филиппа и царь Македонии в 369–368 до н. э.), чтобы избежать вторжения. [80] Justin 7.5.1; этот момент постоянно упускают из внимания, за исключением Griffith in Macedonia 2.181; также Diodoros 16.2.2.

Вскоре после этого, примерно в возрасте 14 лет, он был послан в Фивы, вновь в качестве заложника. Это положение не было опасным или даже некомфортным. Заложник, особенно ребенок, попадал в семью значительного человека, с ним обращались как с членом семьи и давали образование. В Фивах Филипп жил в доме влиятельного политика Паммена [81] Plutarch, Pelopidas 26; Diodoros 15.67; Aymard (1954), 1536. в те годы, когда Фивы были самым сильным государством Греции. Он отсутствовал в Македонии во время убийства его брата Александра и Птолемея Алорита и возвратился домой, когда в 365 г. до н. э. царем стал его другой брат, Пердикка. В течение последующих пяти или шести лет он был полностью лоялен к Пердикке, ему были доверены, возможно, через несколько лет собственные земли, на которых он должен был содержать собственную же армию, вероятнее всего численностью большей, чем просто отряд телохранителей. [82] Athenaios 11.506f (a letter of Karystos of Pergamon).

Поведение Филиппа в первый год царствования свидетельствует о его просчетах всего того, что необходимо было сделать. В его начинаниях Филиппу помогали два важных фактора: кризис в Македонии был настолько силен, что у царя были развязаны руки для его разрешения, а греческие государства игнорировали происходившее в Македонии. Не без оснований полагая, что продолжающийся политический кризис царства является лишь еще одним примером его хрупкости и нестабильности, они не торопились вмешиваться, да и делали это лишь в минимальной степени. Несмотря на Всеобщий мир 360 г. до н. э., международный кризис продолжался, в частности, в Афинах, союз которых в 357 г. до н. э. начал рушиться, когда Священная война охватила всю Центральную Грецию на последующие десять лет. Филипп получил передышку, во время которой главные враги Македонии или вовсе не испытывали интереса к ней, или были заняты в других местах. В это время он заложил основы своих более поздних достижений.

Основным приоритетом было внутреннее состояние царства. Филипп приказал убить своего единокровного брата Архелая, это обезопасило его трон, поскольку Архелай был следующим претендентом на трон из его семьи. Другой проблемой были «претенденты» извне. Так, при поддержке фракийцев, сначала царя Котиса, а затем его преемника Берисада, добиться власти пытался Павсаний. Берисад сам лишь недавно пришел к власти и, возможно, поэтому согласился отступить, получив взятку. Здесь сработала способность Филиппа убеждать: Берисад был наследником Котиса вместе с двумя братьями, и они в это время воевали друг с другом. Теперь на некоторое время можно было не беспокоиться по поводу Фракии. [83] Diodoros 16.3.3–4.