Николай Костин - Десять покушений на Ленина. Отравленные пули

Приехав за границу, читая с-р орган "Воля России", старое воскресло с новой силой. Это травля русской революции. Коммунистической партии, которую, если и ведут здесь — эсеры, раздувая и крича об ошибках РКП, стараясь восстановить против нас западноевропейский пролетариат, крича об ужасах ЧК и красного террора, зародили мысль о необходимости во имя революции и партии раскрыть перед пролетариатом и международным, и русским истинное лицо ПСР, ее тактику, ее преступления перед революцией. Я знаю, что все, что в интересах Революции — допустимо и справедливо. Интересы революции — наша правда, наша мораль и когда мы с Семеновым перед отъездом его в Россию обсуждали этот вопрос, то как решили оба — если интересы революции требуют, то мы должны, обязаны это сделать, хотя бы с точки зрения человеческой морали это было неприемлемо… Как за террористическим актом должна последовать физическая смерть выполнителя, так за этим актом — моральная смерть. А может быть смерть старой морали? Этого я еще не знаю. Все может быть. Одно только знаю — во имя интересов Революции должно быть сделано все!..

Я задавала себе вопрос, старалась проверить себя, что может быть потому так тяжело, так мучительно подавать мне заявление в ЦК РКП что у меня осталось что-то общее с эсерами, какая-то связь. На это ответила себе, отвечаю и Вам — нет, ничего не осталось. Как они являются врагами революции, врагами РКП, так они и мои враги…

Дорогой Леонид Петрович, не знаю, разберетесь ли Вы в моем писании… Я тут совсем одна. Путалась и разбиралась в этом вопросе и откровенно говоря, совсем запуталась в морали…

Всего, всего лучшего. Лида. 15 января 1922 года".

Добавление к письму:

"… Все это я Вам пишу как товарищу, мнение которого я ценю и уважаю, и как человек человеку. Еще раз повторяю, что у меня нет ни тени сомнения и колебания в том, что я должна и обязана, внутренне обязана сделать для революции, но как совместить это с моральной этикой — не знаю, не умею и боюсь. Простите за такое сумбурное письмо и напишите мне. 16 января 1922 года. Лида.

Р.S. Во всяком случае уведомите меня… о получении доклада и письма. Это обязательно сделайте".

"Брестский мир я не приняла. Считала, что революционная Россия не может идти ни на какие договоры с капиталистическими государствами. У меня появилась мысль о необходимости террора против Ленина. Его фигура все больше вырисовывалась на фоне революционных событий.

Казалось, что все неудачи эсеров из-за того, что в ЦК ПСР нет такого же Ленина, как в ЦК РКП/б/. Только убрав Ленина с политической арены, эсеры могли добиться победы над большевиками. Большевики сильны Лениным. Без Ленина эсеры могли вести борьбу с большевиками на равных…

Я безусловно убеждена, что на путь террора партия с. — р. практически бы не стала, не будь конкретных предложений от отдельных членов партии. Отвергнуть их — для этого не было у ЦК ПСР ни мужества, ни воли. Моментами мне казалось, что у ЦК было сознание недопустимости такого метода борьбы, как террор, но по привычке использовать все попадающее на пути в расчете, что авось будет польза, он давал санкцию на террор)…

В феврале 1922 года бывший эсер, руководитель Центрального боевого отряда при ЦК ПСР Г.И.Семенов /Васильев/ опубликовал в Берлине сенсационную книгу "Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1Р17-1318 г.г. "В предисловии к ней он писал, что мысль о необходимости предать гласности одну из темных страниц в деятельности партии социалистов-революционеров за последние годы мучила его уже давно. После тяжелых моральных переживаний он решил все же рассказать об использовании эсерами в борьбе с Советской властью шпионажа, диверсий, экспроприаций, саботажа, индивидуального и массового террора.

По глубокому убеждению Семенова, ПСР с начала февральской революции играла все время контрреволюционную роль. Дергала, по меткому выражению Виктора Чернова, рабочий класс за "фалды" при помощи пушек и пулеметов. Прибегала к методам абсолютно недопустимым и недостойным социалистической партии.

…Я постепенно приходил к выводу, что облегчить дело переворота, потрясти советский организм могут террористические удары по Советскому правительству. Я относился к большевикам, как к кучке людей, которая правит насильственно, помимо воли народной. Думал, что большевики губят революцию в настоящем и отодвигают ее в будущем, отталкивая народные массы от революционного движения, заставляя их терять веру в социализм. Я считал, что все способы борьбы с большевиками как с врагами революции приемлемы. Помимо этого, я считал, что террор против большевиков соответствует сознанию рабочих. Так казалось мне, судя по настроению тех же рабочих, среди которых я вращался, я думал, что проявление действенной боевой силы партии в террористических актах повысит ее авторитет в глазах рабочих масс и поднимет активность этих масс, начинавших разуверяться в возможность серьезных активных действий против большевиков…

Семенов выражал надежду, что его правдивый рассказ о военной и террористической работе партии социалистов-революционеров раскроет глаза трудящимся всего мира на подлинную, неприкрашенную сущность ЦК ПСР и его моральные ценности. Постижение правды о них поможет переходу на сторону Советской власти тем из эсеров, которые уже давно почувствовали фальшь своего двусмысленного положения в ПСР, поняли, что они игрушки в руках кучки запутавшихся политиканов, предающих оптом и в розницу русскую революцию международному капиталу. Семенов призывал эсеров открыто порвать с ПСР, признаться в своих заблуждениях и ошибках и честно слиться с истинными борцами за интересы народа — большевиками.

"Я открыто заявляю, — писал Семенов, — что несу больше чем кто-либо другой ответственность за содеянные ПСР преступления. Я эту ответственность перед Русской Революцией с себя не слагаю и по требованию Верховного Революционного Трибунала сочту себя обязанным вернуться в Советскую Россию и понести заслуженное наказание".

27 февраля 1922 года Президиум Государственного Политического Управления сообщил: "Ввиду того, что имеющиеся в распоряжении ГПУ материалы с несомненностью устанавливают преступление партии с. — р. перед пролетарской революцией, Центральный комитет этой партии и ряд ее активных деятелей предаются суду Верховного революционного трибунала. Государственное Политическое Управление призывает гражданина Семенова/Васильева/ и всех с. — р., причастных к деяниям этой партии, но понявших ее преступные контрреволюционные методы борьбы, явиться на суд над партией социалистов-революционеров".