Владимир Егоров - Загадка Куликова поля, или Битва, которой не было

Как-то мельче и мельче становится наша история. В обоих смыслах: измельчается и мелеет. Да и как не измельчиться, если умельчилась сама страна после того как осыпались с нее «союзные» республики, словно плохо закрепленные кули с перегруженного воза на проселочном ухабе. И как не обмелеть, если, глядишь, в истоках ее уже не полноводный овеянный легендами Дунай, не могучий назначенный историками «путем из варяг в греки» Славутич или хотя бы мелкая и промозглая, но привольно безбрежная Ладога, а сухие обглоданные конскими табунами монгольские степи. И Россия уже не Русь-матушка, «Третий Рим», собирательница земель русских, а злокозненная Московская Орда, поработившая пол-Европы и до самого упора не пускавшая эту полу-Европу в распростертые объятия чадолюбивого НАТО. И уже Александр Невский не великий полководец, спасший Отчизну от полчищ позарившихся на ее несметные богатства алчных папских приспешников, а тать в нощи, воровски отнявший добычу у ватаги шведских озорников; не святой воитель, отстоявший исконную веру отцов, а беспринципный интриган, торговавший родиной оптом и в розницу. Вот и Дмитрий Донской вовсе не благословленный на ратный подвиг святым радонежским старцем защитник Русской земли, а исторгнутый из лона православной церкви ханский сатрап, на совести которого десятки тысяч христианских душ, погубленных ради того, чтобы не подверглась сомнению его лояльность хозяину-чингизиду.

Плюрализм, господа, плюрализм. Плюралистов развелось — плюнуть некуда. А прочтешь очередное плюралистическое творение — так ведь хочется, ох, как хочется! Однако ничего, запьешь пивком и за другого плюралиста садишься. Потому как нет альтернативы. Ибо всякого нормального человека время от времени вдруг возьмет да посетит неуемное желание прознать, что же все-таки у нас на самом деле в прошлом-то, черт возьми, творилось. А где прознаешь? Не в учебниках же, не в энциклопедиях советских. Вот и приходиться, плюясь, читать их, плюралистов. А они и рады. Строчат себе — ничего у них святого. На саму Куликовскую битву, едва ли не единственное светлое пятно в нашем непроглядном татарско-империалистическом прошлом, можно сказать, покушаются!

Вот и славненько, вот и почитаем…

Очень может быть, нынешним младшим поколениям не довелось познать классику представлений советского периода о Куликовской битве. Может быть, склероз и сквозняки перестройки выветрили эту классику из дальних закоулков памяти старших поколений, когда-то запихнутую туда школьной программой и пролежавшую мертвым грузом в силу невостребованности истории, как и прочих школьных предметов, в буднях советской действительности. Поэтому уместно будет хотя бы вкратце напомнить и старым и малым классический сценарий советского времени: «Руси защитник».

В свете марксистской исторической науки ко времени Мамаева побоища — последней четверти XIV столетия — уже полтора века стонал народ многострадальной Руси под тяжким татаро-монгольским гнетом, а многочисленные удельные князья вместо того, чтобы объединиться и совместными усилиями сбросить ненавистное иго, продолжали раздирать Русь княжескими междоусобицами и грызться за ярлыки на великие княжения. Самое великое из великих княжений и самый желанный ярлык — уже не Киев, разоренный в княжеских распрях и окончательно добитый Батыем. Прежняя столица Киевской Руси потеряла всякое политическое и духовное значение, а ведущую роль на северо-востоке бывшей Киевской Руси давно перехватил Владимир-на-Клязьме — официальная столица самого сильного в прошлом из Залесских княжеств. Но и Владимир уже далеко не пуп Русской земли. В великом княжестве Владимирском на законном основании обладателя ханского ярлыка заправлял московский князь Дмитрий Иванович и с успехом делал это из своей вотчины, Москвы, превратив ее де-факто в столицу великого княжения. Надо полагать, богаты, многолюдны и притягательны стали новые стольные грады на Клязьме и Москве-реке, судя по тому, что даже назначенные Константинополем русские митрополиты не засиживались на своей захолустной и бедной киевской кафедре, а норовили перебраться во Владимир, а там и в Москву, где кипела настоящая жизнь, где сформировался новый русский политический и экономический центр и обретался столичный бомонд.

В борьбе за великокняжение и соответствующие ему привилегии с Московским постоянно соперничали другие великие княжения северо-восточной Руси: Тверское, Суздальское, Рязанское и Смоленское. В этой шедшей с переменным успехом борьбе без правил ко времени Куликовской битвы обозначилось преимущество Москвы и личное первенство ее великого князя Дмитрия Ивановича. Однако эти преимущество и первенство не распространялось на основного соперника Москвы в «собирании русских земель» — великое княжество Литовское и, соответственно, главного противника верховного московского владыки — великого литовского князя Ольгерда Гедиминовича. В долгой истории их противоборства, вошедшего в историю как первый период московско-литовских войн или попросту Литовщины, Ольгерд трижды ходил на Москву в 1368, 1370 и 1372 годах, в то время как московские князья о походах на литовскую столицу Вильню, современный Вильнюс, даже не помышляли. Результатом этих войн, в целом не выявивших явного победителя, стал договор о «вечном мире». Мир оказался не таким уж вечным, и сразу после смерти Ольгерда в 1377 году, непосредственно накануне Мамаева побоища, Москва начала прибирать к рукам так называемые Верховские княжества на Брянщине — захваченные Литвой остатки бывшего великого Черниговского княжения. В 1379 году московское войско совершило поход к Стародубу Брянскому и Трубчевску, в результате чего тамошний князь Дмитрий Ольгердович пошел в услужение к своему московскому тезке и наряду с другими брянскими князьями да боярами через год оказался действующим лицом Куликовской битвы.

У самой этой битвы имелась некоторая предыстория. Татары устраивали набеги на Русь практически ежегодно, поскольку даней им, как водится, не хватало. Те выплачивались по разным причинам нерегулярно и, как водится, в гораздо меньших объемах, чем хотелось бы ордынским правителям. Потому ханы и мурзы вместо того чтобы делиться своими «скромными» доходами с рядовыми нукерами, посылали тех на «подножный корм» на русские земли. Нукеры неплохо подкармливались, а заодно поддерживалась боевая форма их военачальников. За три предшествовавших Куликовской битве года летописи фиксируют три крупных ордынских вторжения.