Антон Деникин - Крушение власти и армии. (Февраль – сентябрь 1917 г.)

Савинков. «К делу Корнилова».

Начальник штаба армии.

Б. редактор журнала «Современный мир», соц. — демократ группы «Единство». В 1921 г. редактировал большевистскую газету в Гельсингфорсе.

См. главу XXXVII.

Несомненно, лучше Западного.

Вопрос был возбужден контролем. На настойчивые требования комиссара, я предложил ему лично открыть кредит комитету, с тем, что деньги будут тотчас отпущены. Но Иорданский, возмущавшийся «притеснением» штаба, сам от санкционирования расхода воздержался.

Название казарменного района возле Бердичева.

Состоялось 14 августа 1917 года.

В августе соотношение сил в Совете стало быстро меняться в пользу большевиков, дав им большинство.

Ген. Парский занимает ныне видный пост в советской армии, а ген. Болдырев был впоследствии главнокомандующим противобольшевистским «фронтом Учредительного Собрания» на Волге.

21 августа.

Главного Комитета офицерского союза. Военной лиги. Совета союза казачьих войск. Союза георгиевских кавалеров. Совещания общественных деятелей и других.

До 27 августа, т. е., до разрыва с Корниловым, Керенский не решался подписать проект законов, вытекавших из «программ».

3-ий конный корпус был вызван к Петрограду Временным правительством.

Из следственного дела видно, что управляющий военным министерством Савинков и командированный в Ставку Керенским начальник его кабинета, полковник Барановский, сами предусматривали вероятность одновременного выступления с большевиками, под влиянием опубликования «корниловской программы» Совета р. и с. депутатов, и необходимость тогда беспощадными мерами подавить его. (Протокол, приложение XIII к показанию Корнилова).

Как увидим впоследствии, Савинков показал, что он «от имени министра-председателя никаких политических комбинаций не предлагал».

Речь шла о «Корниловской программе».

Главнокомандующие другими фронтами отправили Временному правительству 28 августа вполне лояльные телеграммы, сущность которых выражается в следующих выдержках:

Клембовский: «…Считаю перемену Верховнаго командования крайне опасной, когда угроза внешняго врага целости родины и свободы повелительно требует скорейшаго проведения мер для поднятия дисциплины и боеспособности армии».

Западного фронта, генерал Балуев: «Нынешнее положение России требует безотлагательного принятия исключительных мер, и оставление генерала Корнилова во главе армий является настоятельно необходимым, не взирая ни на какия политическая осложнения…»

Румынского фронта, генерал Щербачев: «Смена ген. Корнилова неминуемо гибельно отразится на армии и защите Родины. Обращаюсь к вашему патриотизму во имя спасения родины».

Все главнокомандующие упоминали о необходимости введения потребованных Корниловым мероприятий.

Телеграмма эта в штабе не была получена. Керенский эпизод со Львовым формулирует так: «26 августа ген. Корнилов прислал ко мне члена Государственной Думы В. Н. Львова с требованием передачи Вр. правительством всей полноты военной и гражданской власти, с тем что им по личному усмотрению будет составлено новое правительство для управления страной».

29 утром случайно попала еще телеграмма генерал-квартирмейстера Ставки, в которой опять высказывалась надежда на мирный исход.

Проделал с Добровольческой армией кубанские походы и служил ей до самой смерти — от сыпного тифа в 1920 г.

Официальное сообщение.

Возможно, что находятся в Советской России, поэтому имен не называю.

Члены комиссии: военные юристы, полковники Раупах и Украинцев, судебный следователь Колоколов и представители центрального исполнительного комитета Совета р. и с. д. Либер и Крохмаль.

Шабловский, Колоколов, Раупах и Украинцев.

Интервью Шабловского в «Речи».

В тот же день утром нас водили без караула при одном сопровождающем в баню, за версту от гауптвахты, и это не привлекло ничьего внимания.

Этот доблестный офицер потом один из первых добровольцев — в первом корниловском кубанском походе в 1918 году — был вновь изранен и весною 1919 года умер от сыпного тифа.

«Дело Корнилова».