Григорий Померанц - По ту сторону своей идеи

1) "Тот, кто поклоняется Богу как Солнцу, воспринимает его в виде Солнца. Тот, кто почитает Бога в живом существе, принимает Его за живое существо. А тот, кто видит его в неживом предмете, почитает Его как неживой предмет. Не надо следовать только за какой-нибудь верой, поскольку по этой причине вы теряете веру в другие предметы. Бог, который находится всюду и везде, не ограничивается только одной верой".

2) "У каждого человека обязательно есть некое представление о Господе своем, в соответствии с которым он к Нему обращается и желает увидеть Его. Если Бог так и проявляется ему, то он Его узнает, а если проявляется иначе, он его отрицает и бежит от него, спасаясь. Так дурно поступает он по отношению к Нему, думая, что поступает благопристойно".

3) "Вера содержит ту истину, форму которой приняло сердце и которая открылась сердцу, чтобы быть им познанной. Глаз видит лишь истину своей веры... Тот, кто привязывает Бога к какой-либо вере, отрицает Его в любой вере, отличной от той, с которой он Его связал... Но тот, кто освобождает Его от связанности, тот вовсе не отрицает Его, но утверждает Его в каждом обличье, в которое Он превращает себя"4.

Эти мысли не могли выйти за узкие рамки кружка мистиков-мыслителей. Они опирались на стихи Корана, в которых Мохаммед с уважением говорил о своих предшественниках - Аврааме, Моисее, Иисусе, но шли дальше Мохаммеда. И суфии все время подвергались угрозе обвинения в ереси. Однако радикальный суфизм существовал, оставил заметный след, и след этот не стерся. В нашей стране он неощутим среди ревнивых неофитов в Чечне, но я сталкивался с ним у старых мусульман из Татарии. Это факты. Их нельзя упразднить. Этническая и конфессиональная замкнутость не является универсальным законом.

На "круглом столе" в Швейцарии я не успел с ходу вспомнить много примеров и задал одному из оппонентов, Владимиру Кирилловичу Шохину, только частный вопрос: "Как быть с таким явлением, как иудео-христианство, которое действительно имело место в истории?" Владимир Кириллович ответил: "А это как раз и есть тот самый случай, когда хотели, чтобы ничего не упустить , совместить несовместимое, но получился кентавр и даже четырехголовое "превращение". Речь идет прежде всего о так называемых елкезаитах, религиозном течении II в., которые считали себя христианами, признавая необходимость Моисеева закона о субботе и обрезании и увлекаясь одновременно гностическими рассуждениями о том, что в Христе имело место временное соединение Божества со свойствами обычного человека, а также и языческим почитанием натуральных стихий. Естественно при этом, что эти "христиане" отрицали авторитетность некоторых ветхозаветных текстов, а также и всех посланий апостола Павла. Последнего они невзлюбили по вполне понятным причинам, ибо он прямым текстом высказал то, что эклектиков в наименьшей мере устраивало: "Мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона". Как и всякая эклектическая конструкция, иудео-христианство распалось достаточно быстро, и последние свидетельства о его следах теряются к IV-V вв. Бывали, правда, да и сейчас существуют попытки совместить несовместимое. Но они обречены..."

Обречены эти попытки или нет - вопрос, который решит будущее. А. В. Мень считал, что иудео-христианство возможно. Однако обратимся к истории, к тому, что уже было.

Трудно понять, почему иудео-христианство есть "прежде всего" одно из течений II в.? Рискую предположить, что по одной причине: именно это течение понадобилось Л. Н. Гумилеву для построения теории "антисистемы". На самом деле подобных сект было полно в истории церкви - до самого никейско-константинопольского символа веры и даже после. А иудео-христианство, если взглянуть на него без предвзятости, просто первоначальное христианство, чисто еврейское по плоти и духу, не знавшее об "ипостасях" и других тонкостях византийской мысли. Иосиф был для него физическим отцом Иисуса (об этом говорит родословие Христа, уцелевшее в Евангелиях). Легенда о непорочном зачатии еще не возникла, а когда начала складываться, то встречала возражение, основанное на арамейском языке, где дух - женского рода: "не может женщина зачать от женщины". Подобно самому Иисусу, иудею, христиане соблюдали субботу и обрезание. Отказ Павла от закона, который Иисус заповедал хранить, был для них кощунством. И выветрилось иудео-христианство не потому, что совмещало несовместимое: несовместимости византийского богословия и еврейского Талмуда еще не сложились. Роковой причиной был отказ совмещать несовместимое, сохранение еврейской замкнутости от необрезанных. В обстановке возникшей полемики вероисповеданий это было безнадежной позицией.

Несовместимое совмещал Павел. Не было для него во Христе ни эллина, ни иудея. Хотя только что, при том же Тиберии, когда распяли Христа, александрийские эллины вырезали пятьдесят тысяч иудеев, и кровь мучеников вопияла о мщении. Трудно представить себе более ужасную ситуацию для единства. И все же оно состоялось.

На совмещении несовместимого основано было впоследствии святоотеческое мышление. В христологических спорах оно постоянно совмещало Бога и человека, отчетливо различаемых рассудком. Для этого созданы были категории, позволившие мыслить противоположности как целое, и не противоречивое целое, где противоположности борются по Гегелю и Марксу, а гармоническое единство. С тех пор богословы говорят о единосущности и равночестности ипостасей Троицы и неслиянности-нераздельности природ Христа, божеской и человеческой. Я попытался показать, что эти категории могут быть использованы не только в богословии, а при подступе к любой целостности (личности или, допустим, религиозно-исторического процесса). Если Отец и Сын единосущны и равночестны, если Бог и человек соединены в Христе неслиянно-нераздельно (нарушая логику Аристотеля), то почему не может быть мыслима единосущность и равночестность мировых религий, почему нельзя предположить неслиянно-нераздельное единство глобальных святынь?

Модель антисистемы основана на универсальности аристотельских норм.

Л. Н. Гумилев в этом отношении чересчур западник. Я не хочу сказать, что его полемическая модель ничему не соответствует. Она очень хорошо описывает многое в советской жизни, в том числе уже упомянутый сусловский национализм для русских (именуемый военно-патриотическим воспитанием) и интернационализм, кляпом запихиваемый в рот венграм, чехам, афганцам. Вся советская идеология действительно основана была на лжи и втайне предписывала ложь. Политическая система, основанная на ней, действительно кончилась полным крахом, оставив трудно заживающие язвы ненависти к России, из столицы которой управлялась. Но религия - совершенно другое дело. Здесь действует дух, открыто перешагивающий через логические противоречия. Ибо мудрость века сего - безумие перед Господом, писал Павел.