Кристофер Брук - Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг

«Приближался священный день (Троицын день), — пишет современник, — в который, по обычаю, архиепископы и все другие высокопоставленные епископы, аббаты, аббатисы, сановники, главные судьи и другие миряне приходили на королевский двор. Император издал указ о том, чтобы они пришли к нему с востока, запада, севера и с моря. Они приходили не для того, чтобы изгнать его или замышлять недоброе против него, как презренные евреи когда-то обошлись с Иисусом, а для того, чтобы самые благочестивые епископы могли его благословить, миропомазать и возвести на престол с позволения Христа, от которого и благодаря которому появилось благословенное помазание высочайшего благословения и святая религия». Это было первое из многих указаний на то, что подразумевают слова о самой церемонии, будто король — это Божий избранник, и только по этой причине он достоин миропомазания.

Два епископа провели Эдгара в церковь под пение церковного хора. Король распростерся перед алтарем, отложил в сторону корону (которая уже была надета на нем), и Дунстан начал благодарственный молебен, но так растрогался, что заплакал от радости при виде смирения и мудрости короля. Когда молебен закончился, епископы помогли королю подняться, а архиепископ принял у него коронационную клятву. В этот раз король поклялся, что: «Церковь Божия и весь его христианский народ будет жить в мире под нашим владычеством во все времена. Я запрещу кражи и всякое беззаконие людям всех сословий. При мне суд будет справедливым и милосердным, а добрый и милостивый Господь дарует мне и вам свое прощение». На что все присутствовавшие сказали «аминь». После трех молитв настал черед торжественной молитвы, призывавшей Божье благословение «на твоего слугу Эдгара, которого мы избрали, испытывая преданность к королевской власти над англами и саксами», и просящей Бога даровать ему верность Авраама, мягкость Моисея, силу духа Иисуса, смирение Давида, мудрость Соломона и помочь ему кормить, учить, укреплять и строить Церковь его королевства. И весь народ вверил ему себя. Церемония завершилась тем, что Дунстан именем Христа миропомазал его, а хор запел антифон «Священник Цадок и пророк Натан», который и по сей день в ходу, хотя уже на английском языке, а не на латыни.

Посреди молитв королю вручили кольцо и меч, символы королевской власти. Затем на его голову возложили корону, а в руки вложили скипетр и посох; над его головой прозвучало благословение. После этого королю присягнули на верность его самые выдающиеся подданные. Его приветствовали: «Vivat rex, vivat rex, vivat rex in eternum!» (Да здравствует король, да здравствует король, да здравствует король на вечные времена!) Определилось его положение короля: «Встань и держи свой королевский статус, полученный по слову твоего отца [2] Эдгар был преемником своего брата, а не отца, и эту фразу не стоит толковать слишком буквально. , переданный тебе по праву наследника властью Всемогущего Господа через нас, епископов и других его слуг; и чем ближе будут стоять к алтарю церковнослужители, тем больше ты должен помнить о чести, которую нужно оказывать им... чтобы посредник между Богом и людьми мог утвердить тебя на троне этого королевства как посредника между духовенством и народом и позволить тебе править вместе с ним в вечном царстве — Иисус Христос, то есть Господь наш...» А после молитв и миропомазания или «рукоположения» королевы церемония закончилась торжественной мессой.

Со времен Эдгара королеву обычно короновали вместе с мужем, и в «Жизни» Эдуарда Исповедника есть описание того, как королева Эдит имела обыкновение сидеть у его ног; там же отмечено, что для нее, согласно обычаю, всегда стоял трон рядом с троном короля, хотя она редко сидела на нем, однако, похоже, не всегда с королевами обходились с таким уважением. Ассер (конец IX в.) описывает, как современные ему западные саксы отказывались разрешить королеве сидеть подле короля или носить титул королева (regina); она была всего лишь супругой короля. Это он относит на счет дурного поведения дочери Оффы, короля Мерсии, которая некоторое время была королевой Уэссекса. Правда это или нет, но вполне возможно, что дочь Оффы помнили как символ подчинения Уэссекса Мерсии во времена Оффы (конец VIII в.), в результате чего королевы стали местами подвергаться временному порицанию. Но в целом в Англии до завоевания нормандцами с женщинами обращались с большим уважением. И именно в Уэссексе в более ранний период был один-единственный пример того, как королева англосаксов взяла в свои руки бразды правления. В 672 г., как повествует «Англосаксонская хроника», «умер Кенвал (король Уэссекса), а его королева Сексбурга правила после него один год». Ее правление не продлилось долго (мы не знаем, что положило ему конец). Королевы обычно считались просто супругами королей. Но с развитием церемонии коронации стали считать, что они разделяют со своими мужьями их королевские привилегии, по крайней мере в какой-то степени. Так что королева Эдгара была миропомазана и коронована.

Церемония коронации Вильгельма во всех ключевых моментах была той же самой. К ней добавилось представление короля народу collaudatio, заглушаемое сумятицей снаружи, и не было коронации королевы, так как жена Вильгельма все еще находилась в Нормандии. Драматический вопрос, кто должен стать преемником Эдуарда Исповедника, в конце концов разрешился в Рождество 1066 г. Чтобы понять это, нам нужно рассмотреть положение Эдуарда, позицию его подданных, соперников Вильгельма и, наконец, самого Господа Бога, как ее понимали английские епископы. Вильгельм выиграл свое королевство силой оружия, но он заявлял, что является королем по праву, и, чтобы стать им, он должен был сделать свои притязания как можно более ясными. Он состоял в родстве с Эдуардом, но не очень близком, а к предкам его рода вообще не имел никакого отношения. Его притязание на наследство имело больше шансов, чем притязания Гарольда, но не имело решающего перевеса. Он был избран, но лишь формально. Английская знать покорилась завоевателю. Преимущество его положения выражалось отношением Эдуарда Исповедника; Эдуард объявил Вильгельма своим преемником (даже если он с тех пор изменил свое решение), и Гарольд поклялся признать Вильгельма королем. В 1066 г. принцип назначения имел больший вес, нежели права наследования или «избрание». В нашем втором случае, при восшествии на престол короля Стефана, эти составляющие находились в другой пропорции. Но события его восшествия ясно иллюстрируют механизм действия всех трех принципов — наследования, избрания и назначения и подходящим образом заканчивают наше исследование вопроса, как становились королями.