Рафаэль Сабатини - Под знаменем быка

Перед Лоренцо разверзлась пропасть. Он понял, что проиграл.

- Объяснение тому есть, это несомненно, но дать его вам может только герцог Гвидобальдо Я не более чем исполнитель. И делаю лишь то, что мне поручено, не спрашивая, зачем это нужно, - говорил он спокойно, ровным голосом, гордо откинув голову, но сердце его гулко билось в груди. - Когда мне сказали, что брать с собой письмо опасно, я не стал задавать вопросов, а отправился к вам. И до последнего момента не думал, что отсутствие письма может показаться столь подозрительным. Теперь я вижу, что стал жертвой собственной наивности.

Пока он говорил, Толентино не сводил глаз с его лица. Вроде бы слова мессера Лоренцо не оставляли сомнений в том, что он лжет, но слишком уж уверенно держался посол.

- По крайней мере, хоть чем-то вы можете доказать, что посланы его светлостью герцогом Гвидобальдо? - спросил кастелян.

- Нет, - покачал головой Кастрокаро. - Собирался я в спешке. Герцог, похоже, не предполагал, что в Сан-Лео могут усомниться в достоверности его послания.

- Не предполагал? - хмыкнул Толентино. - А как вы попали в замок?

- Забрался с равнины по южному склону, который считается неприступным, - на лице кастеляна отразилось изумление. - Я - уроженец здешних мест. И в детстве часто поднимался к замку. Потому-то герцог Гвидобальдо и остановил свой выбор на мне.

- А когда вы перелезали через стену, вы попросили часового сбросить вам веревку?

- Нет. Веревку я принес с собой. Вместе с крюком.

- Но зачем? Вас же послал Гвидобальдо? - кастелян повернулся к солдатам. - Где вы его нашли?

Бернардо торопливо ответил, что наткнулись на него в тоннеле, соединяющем внутренний и наружный дворы, когда вышли из караулки.

Толентино рассмеялся и смачно выругался.

- Вот оно что! Вы незамеченным прокрались мимо часового и, как только вас обнаружили на территории замка, решили стать послом Гвидобальдо, принесшим мне приказ о капитуляции. А ваши пренебрежительные реплики о бдительности наших часовых не более чем прикрытие ваших истинных намерений. Неплохо задумано, но пользы вам это не принесет. Жаль, конечно, скручивать шею такому голосистому петушку, но ничего не поделаешь, - он вновь рассмеялся.

- Никогда не слышал более идиотских рассуждений, - бросил Лоренцо, понимая, что терять ему уже нечего.

- Идиотских? Позвольте с вами не согласиться. Вы вот утверждаете, что Гвидобальдо послал вас только потому, что вам известна тайная тропа к замку. Подумайте теперь, сколь глупо это утверждение. Вы, конечно, можете упирать на то, что секретность вашей миссии - желание Гвидобальдо, но кто в это поверит? Чтобы посол герцога тайком, рискуя жизнью, проникнул в Сан-Лео с приказом сдаться Чезаре Борджа. - Толентино пожал плечами и рассмеялся в побледневшее лицо мессера Лоренцо. - Так кто из нас больший идиот, господин мой? - а затем, резко изменив тон, махнул рукой солдатам. - Взять его и обыскать.

Мгновение спустя они завалили Лоренцо на пол, вытряхнули из одежды. Вывернули все карманы, вспороли подкладку камзола, но ничего не нашли.

- Неважно, - Толентино вновь забрался в постель. - Улик его вины более чем достаточно. На ночь посадите его под замок. А утром мы скинем его со стены. И, клянусь Богом, спуск займет у него меньше времени, чем подъем.

Глава 4

Запертый в караулке, какой смысл сажать человека в подземелье, если жить ему осталось несколько часов, мессер Лоренцо Кастрокаро провел тревожную ночь. Совсем юный, полный сил, энергичный, он не мог безучастно ждать прихода смерти. За два года службы у Борджа он видел смерть, не раз имел с ней дело. Но то была смерть для других, и только теперь он осознал, что она взяла да похлопала его по плечу. Он, конечно, понимал, что экспедиция в Сан-Лео сулит немалые опасности, но отправился туда в полной уверенности, что уж смерть-то ему не грозит. Ибо пребывал в том возрасте, когда человек полагает себя бессмертным. Даже лежа на деревянной скамье в караулке, он отказывался верить, что не переживет завтрашнего дня. Слишком внезапно случилась катастрофа, слишком буднично, а смерть - дама серьезная, столь скромно, не объявив о себе, она не заявится.

Лоренцо тяжело вздохнул и попытался устроиться поудобнее на жесткой скамье. О многом передумал он в эти минуты. Вспомнилось детство, мать, товарищи по оружию, боевые подвиги. Он видел себя прорывающим кордон защитников Форли, перегородивших брешь в стене, Б кавалерийской атаке у Капуи, плечом к плечу с герцогом Валентино. Как живые предстали перед ним мертвецы, лежащие вокруг. До мельчайших деталей вспомнил он, как они выглядели после смерти. Завтра и он будет точно таким же, твердил ему рассудок. Но сердце отказывалось в это поверить.

Затем мысли его заняла мадонна Бьянка де Фораванти, увидеть которую ему уже не доведется. Давно уже его тянуло к этой даме, Втайне от всех он даже сочинял в ее честь стихи.

Нельзя сказать, что он безумно любил ее. Нет, свою страсть он дарил другим женщинам. Но его влекло к мадонне Бьянке, он испытывал к ней бесконечную нежность, благоговейный трепет. И уж конечно, не решался поведать ей о своих чувствах. Возможно, причина была в том, что она казалась ему недостижимой, дочь графа, представительница знатнейшего рода. А он всего лишь кондотьер, авантюрист, все состояние которого - острый ум да быстрый меч. Лоренцо вновь вздохнул. Хорошо бы увидеть ее перед смертью, поведать историю своей любви, спеть, можно сказать, лебединую песню. Но, с другой стороны, так ли это важно, если жизнь его все равно кончена.

Узнает ли она о его кончине, думал Лоренцо, а узнав, будет ли хоть немного сожалеть о нем? И вообще, вспомнит ли, кто он такой? Как странно, что он должен расстаться с жизнью в замке ее отца. Хорошо хоть, вздохнул Лоренцо, что не граф Фораванти приговорил его к смерти.

Вымотанный донельзя тяжелым подъемом, он-таки забылся во сне, а когда открыл глаза, в окна караулки вливался утренний свет.

Разбудил его скрежет ключа в замке. Он сел, и тут же в караулку вошел Бернардо, а за ним - шестеро солдат в полном вооружении.

- Доброго вам дня, - вежливо поздоровался Бернардо, похоже, забыв, что уготовил начавшийся день мессеру Лоренцо.

Молодой человек улыбнулся, опустил ноги на пол.

- Вам, думаю, этот день принесет больше радости, - и солдаты не могли не отметить его самообладания.

И действительно, мессер Лоренцо рассудил просто: раз уже умирать, так с музыкой. Мольбы о пощаде не для него. Смерть надо встречать гордо. Может, она не так и страшна, как описывают ее священники. Что же касается ада, уготованного тем молодым людям, которые выпивают до дна чашу юности, так он исповедуется и, получив отпущение грехов, счастливо избежит геенны огненной.