Брайан Фаган - Археология. В начале

При пристальном изучении не только деятельности нунамиутов в течение года, но и их стратегии разделки и хранения туш Бинфорд смог разработать индексы, которые с исчерпывающей детальностью отражали утилитарность различных частей тела оленя и использовались для описания техники разделки, распределения частей тела и методов приготовления пищи. Он показал, что у этих людей имеются глубокие знания об анатомии тела оленя с учетом выхода мяса, возможностей хранения и потребительских нужд. В полевые исследования входил также анализ сорока двух археологически известных места, которые датировались более ранним временем.

Адаптация нунамиутов зависела от стратегии длительного хранения, которая зависела от двух периодов агрессивной охоты на оленей — весной и летом. То, что нунамиуты могли охотиться два раза в год, было связано с топографией их родины, которая лежит близко к границам как зимней, так и летней миграции оленей на пастбища (рис. 14.6). Передвижение людей зависело от сезонных миграций дичи, проблем хранения и прочего. Зимой охотились на детенышей, шкура которых использовалась для зимней одежды. Небольшие мобильные группы нунамиутов преследовали свои жертвы, зная, что они получат не только шкуры, но и дополнительный бонус в виде голов и языков для питания тех, кто будет обрабатывать шкуры. Без этого нунамиуты не смогли бы создать жизнеспособной культурной системы.

Рис. 14.6. Памятник Мэск, охотничья стоянка эскимосов нунамиутов. Верхняя фотография: охотничья стоянка. Нижняя фотография: остатки оленей на стоянке

В чем заключается важность изучения нунамиутов? Во-первых, это исследование дало много эмпирических данных об использовании животных человеком, и эти данные можно применять не только к нунамиутам и другим охотникам на оленей, но также для интерпретации различных типов памятников во многих частях мира. Бинфорд показал, насколько локальной является любая культурная адаптация — нунамиуты зависят от взаимодействующих между собой топографических, климатических, логистических и других факторов. Результатом является значительная вариация в археологических памятниках и в частоте и формах артефактов.

Такие этноархеологические изучения показывают, что археологи больше не могут исходить из предположения, что все непостоянство в археологическом материале прямо относится к культурным схожестям и различиям (Дэвид и Кремер — David and Kramer, 2001). Эти ученые оказали глубокое воздействие на археологическое изучение доисторических охотников-собирателей, как древнейших гоминидов, так и тех, что позднее обитали в районе Большего Бассейна. Пока же теория средней дистанции и этноархеология оказали главное влияние на археологию охотников-собирателей. Одним исключением из этого правила является долгосрочное изучение Хэрриэт Блицер греческих кувшинов ( pithoi ) XVIII и XIX веков. Работа Блитцер оказала важное влияние на изучение древнеэгейской торговли, корни которой лежат в античности (Блитцер — Blitzer, 1990). (По поводу других исключений см. Дэвид и Кремер — David and Kramer, 2001, and Kramer, 1997.)

Айэн Ходдер (1982b) несколько по-иному взглянул на структурный и символический аспекты этноархеологического изучения земледельческих сообществ и племен охотников-собирателей в Тропической Африке. Он изучал земледельцев нуба в Судане и племя лози на западе Замбии. Он писал: «Символы активно вовлекаются в социальные стратегии». Ходдер считает, что в любом обществе есть набор общих концептуальных принципов, которые образуют «структуру», пронизывающую любое общество. Структурализм давно обсуждают в антропологии, но это что-то новое для археологии. В соответствии с этим подходом Ходдер хотел бы, чтобы археологи искали принципы и концепции, которые играли свою роль во всех социальных и экологических действиях в отдельных древних обществах, фактор, который воздействовал на структурирование материальной культуры, представленной в археологическом материале.

В действительности, различие между структурами в подходах Бинфорда и Ходдера невелика (Дэвид и Кремер — David and Kramer, 2001). Теории средней дистанции связывают эмпирическое с реальным, так же как и структурные принципы Ходдера, сами являющиеся теориями средней дистанции. Где различаются эти школы мышления, так это в стиле анализа. Другие, более адекватные с научной точки зрения подходы более основательно полагаются на статистику и числовые данные, сосредотачиваясь скорее на действиях, а не на их значении и на межкультурных законах, а не на моделях культур. Для большинства археологов этноархеология является способом улучшения понимания многообразия взаимоотношений между людьми и артефактами. Но в соединении с экспериментальной археологией, интегрируя историю и науку, это может оказаться ценным методом для оценки реалий прошлого, которое трудно понять только по археологическому материалу (Хэммершли — Hammersley, 1992).

В последние годы этноархеологи стали все больше интересоваться идеологией, особенно в Западной Африке (Дэвид и проч. — David et al., 1991), и жизнеобеспечением (Хадсон — Hudson, 1993) (рис. 14.7).

Рис. 14.7. Анализ процесса обработки злаковых, сделанный С. Редди на памятнике Хараппан в Индии. Он является отличным примером применения этноархеологии при интерпретации жизнеобеспечения в древности

Этноархеология постепенно расширяет свои границы и оттачивает свои аналитические инструменты по мере того, как она продвигается к новым и важным сферам, таким как анализ ландшафта и идеологии. Она является инструментом археологического исследования, важность которого постоянно повышается, так же как и ее многочисленные применения в сегодняшнем мире с его непреклонным движением в сторону культурной однородности.

Воспроизводимые опыты с изменяемой частью материальной культуры могут быть плодотворным источником данных для проверки теории средней дальности. Экспериментальная археологияпоявилась в Европе в XVIII веке, когда люди пытались играть на эффектных бронзовых рожках, найденных в болотах Скандинавии и Британии. Один ревностный экспериментатор, Роберт Болл из Дублина, мог воспроизвести с помощью ирландского рожка «глубокий низкий звук, напоминающий рев быка». К сожалению, последующие опыты с трубой привели к разрыву сосуда, и спустя несколько дней он умер (Дж. Коулс — J. Coles, 1979). Болл является единственной зафиксированной жертвой экспериментальной археологии. Только в начале XX века экспериментальная археология приобрела актуальность. Одной из причин было завоевание и изучение иши, одного из последних племен калифорнийских индейцев, которые следовали своему традиционному образу жизни (рис. 14.8).