Жанна Курдина - История зарубежной литературы XIX века. Романтизм: учебное пособие

Литература

1. Edgar Allan Рое. Complete Stories and Poems of Edgar Allan Рое. New York, 1966.

2. По Эдгар Аллан. Поэтический принцип // Эдгар Аллан По. Сочинения. М.: Книжная палата, 2000.

3. По Эдгар Аллан. Философия творчества // Эдгар Аллан По. Сочинения. М.: Книжная палата, 2000.

4. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М.: Искусство, 1996.

5. Зверев A.M. Вдохновенная математика Эдгара Аллана По // Edgar Allan Рое. Prose and Poetry. Moscow, 1983.

6. Ковалев Ю.В. Эдгар По: новелист и поэт. Л.: Художественная литература, 1984.

Как известно, Э.Т.А. Гофман был одним из тех романтических художников, чье творчество особенно тяготело к идее синтеза искусств. Соединение различных видов искусства, их жанров в его творчестве происходило по-разному. Многообразие этого процесса исследователи неоднократно отмечали в своих работах.

Особенно интересным по своим результатам и плодотворным видом синтеза у Гофмана нам представляется синтез литературы и музыки. Так, отмечая наличие «музыкальных новелл» у Гофмана, где непременно представлен герой-музыкант (учитель музыки, капельмейстер, композитор) и его музыкальное произведение («Кавалер Глюк», «Крейслериана») или дан комментарий музыкального произведения («Дон Жуан»), отмечаем и другую форму соединения музыки и литературы, проявившуюся в новелле «Золотой горшок». Этот принцип отчетливо заметен при исследовании жанровой природы новеллы, чему и посвящается настоящая статья.

«Золотой горшок» Гофмана построен на философских темах, первой из которых является тема главного героя. Его имя давно стало нарицательным, обозначая смешного неудачника, человека не от мира сего. В начале новеллы Ансельм вовсе не романтический герой. Однако он и не из среды дрезденских обывателей, хотя с ними его сближают филистерские мечты: получить место коллежского секретаря, в воскресенье выпить двойное пиво и кофе с ромом, полюбоваться красивыми девушками.

Сущность своего героя Гофман выявляет, противопоставив его, с одной стороны, миру вещей, а с другой – миру природы. И здесь герой оказывается настолько незначительным, что мир вещей, мир предметов управляет им, человеком. В свое время Н.Я. Берковский указывал на мотив власти вещей у Гофмана, с помощью которого художник выразил «лимиты человека», «предопределенности человеческого поведения тем, что скажут и подскажут вещи» [3: 486]. В мире вещей Ансельм – трагикомическая фигура. Новый сюртук он обязательно порвет или посадит на него жирное пятно, каждый базарный день он платит на рынке за разбитые им горшки; каждый его поклон даме или какому-нибудь господину советнику завершается постыдным падением, а в университет без опозданий он никогда не приходил. Печаль и упрек самому себе сливаются в его риторических вопросах: «Ziehe ich wohl je einen neuen Rock an, ohne gleich das erste Mai einen Talgfleck hineinzubringen oder mir an einem tibel eingeschlagenen Nagel ein verwimschtes Loch hineinzureipen? ϋπίβε ich wohl je einen Herrn Hofrat oder eine Dame, ohne den Hut weit von mir zu schleudern oder gar auf dem glatten Boden auszugleiten und schдndlich umzustьlpen?» [13: 96].

Несоответствие материального мира и героя подчеркивается также несоответствием одежды Ансельма его походке и осанке. Его костюм не современен. Не только для характеристики героя имеет значение цвет его костюма. На Ансельме фрак щучье-серого цвета (der hechtgrauer Frack). Гофман намеренно использует сложный эпитет. «Grauer» передает скучный серый цвет фрака, как бы символизируя серость самого героя. Но в эпитете есть еще одна характеристика: «hecht». H.Я. Берковский первый из исследователей обратил внимание на значение этого эпитета. Исследователь видит здесь проявление вечно живой природы [3: 483]. Все это также чрезвычайно важно и для философской концепции мира, человека и их соотношений с Природой и Космосом. По Гофману, живая жизнь пробивается во всем, в том числе и в мертвой материи. И в сером, ничтожном человеке (каким предстает Ансельм в начале новеллы) тоже проснется «сама Мать-Природа» [3: 483]. Но пока Гофман показывает отчуждение человека и природы.

Второй темой новеллы становится тема природы. Эта тема входит в новеллу небольшой пейзажной зарисовкой, в которой скрыт глубокий философский смысл. «Dicht vor ihm plдtscherten und rauschten die goldgelben Wellen des schцnen Eibstroms, hinter demselben streckte das herrliche Dresden kьhn und stolz seine lichten Tьrme empor in den duftigen Himmelsgrund, der sich hinabsenkte auf die blumigen Wiesen und frisch grьnenden Wдlder, und aus tiefer Dдmmerung gaben die zackichten Gebirge Kunde vom fernen Bцhmerlande» [13: 95]. Ощущение жизни Природы Гофман создает за счет использования глаголов «плескались» и «шумели» в первом предложении (…plдtscherten und rauschten die goldgelben Wellen…) и глагола с наречиями во втором: «смело и гордо поднимал» (hinter demselben streckte das herrliche Dresden kьhn und stolz…), которые обычно характеризуют деятельность человека. Кроме того, живая природа полна красок. Небольшая пейзажная зарисовка искрится золотым, белым, небесно-голубым (прозрачным), зеленым цветом, к которому добавлено пестрое луговое разноцветье (goldgelben, schцnen, herrliche, duftigen, blumigen, frisch, grьnenden…). Цветовые и оценочные эпитеты подчеркивают красоту окружающего мира и значительность процессов, происходящих в нем.

В данном фрагменте, где описана прекрасная Эльба, на берегах которой раскинулся Дрезден, обращает на себя внимание упоминание гор Богемии, которые, конечно же, не могли быть увидены из Дрездена. Зачем же Гофман намекает на существование Богемии («за ними [рощами] в глубоком сумраке, зубчатые горы давали знать о далекой Богемии») [1: 275]? Это странное, на первый взгляд, упоминание Богемии – очень важный момент как в идейном содержании новеллы, так и для характеристики героя. В европейской литературе рубежа XVIII–XIX веков образ Богемии воспринимался как обозначение свободомыслия чехов, пытавшихся отстоять в Габсбургской империи свою национальную независимость. В «Разбойниках» Шиллера представлен бунтарь Косинский, явившийся в отряд Карла Моора из Богемии и мечтающий о социальной справедливости, ради которой он взялся за оружие. В романах Жорж Санд говорится о существовании тайного общества «невидимых», которые представляют борцов за новое общество. В суровейших условиях габсбургской действительности Гофман не мог говорить открыто о национально-освободительной борьбе чехов. Поэтому упоминание Богемии, на наш взгляд, есть аллюзия, своеобразная отсылка к определенным историческим явлениям, семантика которых наполняет контекст новеллы.

Ансельм, как оказывается в контексте, определяемом семантикой образа Богемии, ничего не видит дальше собственного носа и косички от парика. Его образ чрезвычайно далек от образов романтических бунтарей, наполнявших европейскую литературу начала XIX века. Но Ансельм не видит и красоты природы, он ей чужд, как чужд идеям национально-освободительной борьбы, которой наполнена не только Европа начала XIX века. Мир Ансельма узок, как любой обывательский мирок. Таким образом, тема незначительного героя и тема прекрасной и величественной природы противопоставлены по своему содержанию.