Зигмунд Кинси - История борделей с древнейших времен

«Не будучи очень просторным, дворик свидетельствовал о вкусе архитектора. Он был окружен стенами, увитыми пахучим шпалерником, довольно высоким, вследствие чего центральная часть замка выглядела более уединенной, но при этом листва была подстрижена таким образом, чтобы не мешать проникновению целебного воздуха, навеваемого здесь любовью. Тремикуру пришлось проглотить еще несколько назойливых комплиментов, расточаемых Мелитой. Наконец они приблизились к парадному крыльцу, которое вело в довольно большой вестибюль; маркиз знаком велел удалиться прислуге. Он тут же провел ее в залу, окна которой выходили в сад, не имеющий себе равных в мире. Он заметил, как изумилась Мелита, и дал ей время предаться восхищению. Действительно, убранство этой залы было настолько чувственным, что невольная нежность охватывала вошедшего в нее, переносясь притом и на хозяина, ее обладателя. Зала имела овальную форму, полукруглые своды ее были расписаны Галле (один из французских художников, который, вслед за Буше, изображал преимущественно мифологические сюжеты. – Авт. ); обивка лилового цвета обрамляла прекрасные зеркала; на нижних дверных панелях, расписанных все тем же художником, были изображены галантные сцены. Скульптуры в зале были размещены с большим вкусом, красота их оттенялась сиянием золота. Ткани были подобраны под цвет обивки».

Новый световой эффект, придуманный архитектором, буквально ослепляет и обезоруживает Мелиту.

«День близился к закату: арап зажег тридцать свечей на люстре и канделябрах севрского фарфора, артистически расставленных на подставках из позолоченной бронзы. Этот новый всплеск света, умноженный зеркалами, оптически увеличил пространство залы и многократно отразил Тремикуру предмет его нетерпеливых желаний.

Мелита, пораженная увиденным, начала восхищаться совершенно искренне и потеряла всякое желание строить козни Тремикуру. Поскольку она привыкла жить не ведая ни кокетства, ни любовников, то время, что другие женщины тратят на любовь и обман, она потратила на образование и действительно обладала вкусом и знаниями; она с первого взгляда сумела оценить талант известных художников, они сами были обязаны своим бессмертием ее уважению к своим шедеврам, которыми иные женщины подчас не позволяют себе наслаждаться в силу пристрастия к пустякам. Она похвалила легкость резца изобретательного Пино (скульптор, прославившийся как декоратор; большинство скульптур во внутренних апартаментах наших особняков его работа. – Авт. ), руководившего скульптурными работами; восхитилась талантами Дандрийона (художник, который нашел секрет выразительной раскраски лепнины и особого способа наложения на скульптуру позолоты, не используя притом грунтовки из белил. – Авт. ), который употребил всю свою ловкость, чтобы подчеркнуть неуловимое изящество столярной работы и скульптуры; но более всего – забыв о том, каким необоримым искушениям она подвергается, и давая Тремикуру повод для тщеславия, – она расточала ему похвалы, которые, впрочем, его вкус и выбор вполне заслуживали».

Маркиз увлекает ее в спальню.

«Это была комната квадратной формы, со срезанными углами; кровать с покрывалом из светло-желтого набивного пекина (китайского шелка), пестрящего различными цветами, словно сокрылась в нише, расположенной напротив одного из оконных проемов, выходивших в сад. В четырех углах комнаты не забыли поместить и зеркала. Завершенность спальне придавал арочный свод, над которым в круглой рамке размещалась картина, где Пьер (один из знаменитых художников, занявший выдающееся место во французской школе благодаря достоинствам своего колорита. – Авт. ) с присущим ему искусством изобразил Геркулеса в объятиях Морфея, разбуженного Амуром. Обивка комнаты была нежно-желтого цвета; паркет был выполнен в технике маркетри из дерева амаранта и кедра, в отделке использован темно-синий мрамор с белыми прожилками. На мраморных столах, имевших форму консолей и размещенных под четырьмя зеркалами, располагались изящные бронзовые и фарфоровые статуэтки, тщательно и безошибочно подобранные; наконец, красивая мебель различных форм, в наивысшей степени отвечавшая тем идеям, которые в этом доме находили выражение повсюду, заставляла и самые холодные умы хоть немного почувствовать то сладострастие, которое она предвещала».

За спальней следует будуар.

«Она вошла в следующую комнату, где ее ожидала новая ловушка. Это был будуар, о назначении которого излишне говорить той, которая в него вошла, поскольку ум и сердце догадываются о том сообща. Все стены в нем были покрыты зеркалами, а их стыки замаскированы стволами искусственных деревьев, впрочем вырезанных из натурального дерева, сгруппированных между собой и покрытых листьями с удивительным искусством. Деревья эти были расположены в шахматном порядке и усыпаны цветами, от них отходили жирандоли, отбрасывающие на зеркала свет, интенсивность которого постоянно менялась благодаря газовой ткани большей или меньшей плотности, натянутой в глубине комнаты на их прозрачные поверхности. Магия здесь так хорошо сочеталась с оптическим воздействием, что казалось, будто находишься в естественной роще, освещенной при помощи искусства. Ниша, в которой находилась оттоманка, род ложа для отдыха, опирающаяся на паркет из розового дерева с фигурными вставками, была дополнительно украшена золотисто-зеленой бахромой и убрана подушками разного размера. Все обрамление этой ниши и потолок также были покрыты зеркалами; наконец, цвет дерева и скульптуры сочетается с тем, что они изображали; и опять здесь краски наносил Дандрийон, на этот раз сделав так, чтобы они источала запах фиалки, жасмина и розы. Все это убранство помещалось за тонкой перегородкой; вдоль нее шел довольно обширный коридор, в котором маркиз разместил музыкантов.

Мелита пришла в экстаз».

Но маркизу этого мало, и он ведет укрощенную строптивицу в купальню.

«Эта новая комната представляла собой купальню. Мрамор, фарфор, муслин – ничто не было забыто; настенные панно, расписанные арабесками Перо по эскизам Жило, были развешены между пилонами с большим вкусом. Морские растения, отлитые в бронзе Кафьери, фарфоровые фигурки с кивающими головками, хитроумно чередующиеся кристаллы и раковины украшали это помещение, в котором находились две ниши, одна из них была занята ванной, другая – ложем, обитым вышитым индийским муслином и украшенным кистями. Рядом располагалась туалетная комната, панели которой были расписаны Уэ, изобразившим на них фрукты, цветы и редких экзотических птиц, перемешав их с гирляндами и медальонами, в которых Буше разместил картинки на галантные темы, написанные в технике гризайль и подобные тем, что можно увидеть на верхних панелях дверей. Не забыли здесь поставить и серебряный туалетный столик работы Жермена; живые цветы заполняли широкие фарфоровые вазы темно-синего цвета, подчеркнутого золотым орнаментом. Мебель, обитая тканью того же цвета, изготовленная Мартеном в технике авантюрина (композиция из стекла желтоватого и рыжеватого цвета, инкрустированная золотыми блестками), вносила последний штрих в убранство покоев, способных очаровать даже фею. Вверху комната завершалась карнизом элегантного профиля, над которым возвышалась позолоченная капитель в форме колокола, служившая бордюром пониженного свода, украшенного мозаикой из золота, перемежавшейся с цветочной росписью работы Башелье».