Зоя Ножникова - Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев

На вопрос, почему в закутке не было душно, хозяева объяснили, что в печи хорошая тяга, и делай что хочешь около нее, все вытянет, и воздух оставался свежим.

Вспомнив о давнем русском друге, Барон невольно задумался о том, что он знал о семейной жизни русских и браках, которые они заключают. Иностранцам бывало иногда важно это знать. Случалось, что кто-то из приезжих женился в Московии и оставался там жить, некоторые по искреннему чувству и находя жизнь среди русских веселой и приятной; а иные из корыстолюбия, поскольку богатых русских невест было немало. Барон велел секретарю поискать что-нибудь об этом на столе, где лежали подготовленные для него книги, а сам пока взял «Московию» Герберштейна. Действительно, старый посол не обошел вниманием такую важную часть жизни любого народа, как браки: «Бесчестным и позорным считается для молодого человека самому свататься за девушку, чтобы ее отдали ему в супружество. Дело отца — обратиться к юноше с предложением жениться на его дочери. Высказывается это обычно в таких словах:

— Так как у меня есть дочь, то я хотел бы тебя к себе в зятья.

На это юноша отвечает:

— Если ты просишь меня в зятья и тебе так угод но, то я пойду к своим родителям и доложу им об этом.

Потом, если родители и родственники изъявят согласие, они собираются вместе и обсуждают, что отец хочет дать дочери в приданое. Затем, определив приданое, назначают день свадьбы. В это время жениха настолько удаляют от дома невесты, что если он попросит хоть взглянуть на нее, то родители обычно отвечают ему:

— Спроси у других, кто знает, какова она.

Во всяком случае, доступ к невесте предоставляется ему не иначе, как если обручение не будет раньше подтверждено величайшими обетами, так что жених, даже если бы и пожелал, не мог бы отказаться от нее, не навлекая на себя тяжкого наказания. В качестве приданого чаще всего даются лошади, платье, оружие, скот, рабы и тому подобное. Приглашенные на свадьбу редко приносят деньги, но все же посылают невесте подношения и дары, каждый из которых жених старательно помечает, от кого он получен и откладывает.

По окончании свадьбы он их вынимает и снова рассматривает по порядку, и те из них, которые ему нравятся и кажутся пригодными для будущего, он посылает на рынок и велит оценщикам оценить каждый из них, а все остальные подарки — каждый порознь — возвращает каждому свой с выражением благодарности. Стоимость того, что он оставил себе, он возмещает в годовой срок согласно оценке деньгами или другой какой вещью одинаковой стоимости. Если же кто-нибудь оценит свой подарок дороже, то жених тотчас же обращается к присяжным оценщикам, и тому приходится подчиниться их оценке. Если жених по прошествии года не возместит стоимости или не вернет полученного подарка, то он обязан возместить двойную стоимость. Наконец, если он преминет представить чей-либо подарок для оценки присяжным, то должен возместить его стоимость по воле и усмотрению подарившего. И такой порядок относительно любого рода подарков соблюдается обычно даже в простонародье.

В брак они вступают таким образом, чтобы не сочетаться с родственником или свойственником четвертой степени. Они считают ересью, если родные братья женятся на родных же сестрах. Равным образом, никто не посмеет взять в жены сестру свояка.

Весьма строго они соблюдают также, чтобы браком не соединялись те, между которыми существует духовное родство по крещению. Если же кто-нибудь женится на второй жене и таким образом становится двоебрачным, то это они хоть и допускают, но не считают законным браком. Жениться в третий раз они не позволяют без уважительной причины. Четвертой же жены они никому не разрешают, считая даже, что это не по-христиански. Развод они допускают и дают разводную грамоту; однако тщательно скрывают это, ибо знают, что это вопреки вере и уставам».

При всем уважении Барона к Герберштейну он сильно сомневался, что у того были верные представления о способах заключения брака в Московии, хотя в книге этому была посвящена особая глава. Барон никогда не слышал, чтобы где бы то ни было отец ходил предлагать дочь в жены. Он сам видел, как, отдыхая и развлекаясь, молодые мужчины и девицы водили хороводы и, взявшись за руки, одна толпа к другой приближалась с песнями. Одни громко пели:

— Бояре-свет, мы к вам пришли! Другие спрашивали:

— Зачем пришли? Первые им отвечали:

— Мы пришли невесту выбирать.

Тут их спрашивали, какая им по душе и по сердцу, да богата ли и прочее. На лугу пелись самые разные присказки и слова, к концу нередко становившиеся непристойными. Интересно было Барону в свое время на это смотреть и сравнивать с такими же плясками крестьян у себя дома, когда, насколько он понимал русский язык, молодые парни и девушки на альпийских лугах пели примерно то же самое, что русские на берегах Москва-реки. Но нигде никто не говорил, что-де пришли жениха выбирать, а не невесту. Ведь, в конце концов, размышлял Барон, мужчина берет женщину в жены не только для того, чтобы она работала на него и рожала ему наследников, но чтобы кормить ее и детей, и сватается только тогда, когда знает, что готов к этому. А семье невесты невыгодно, что дочь уходит из дома, ведь значит, что уходит пара рабочих рук. Да еще приданое надо давать за дочерью, значит, она и часть домашнего богатства унесет. Не зря у многих народов есть пословица, что дочь — это подлинное разорение.

Очень подробно и ярко о русских свадьбах написал Олеарий:

«У русских имеется правильный брак, и каждому разрешается иметь только одну жену. Если жена у него умрет, он имеет право жениться вторично и даже в третий раз, но в четвертый раз уже ему не дают разрешения. Если же священник повенчает таких людей, не имеющих права жениться, то он лишается права совершать служение. Их священники, служащие у алтаря, должны непременно уже находиться в браке, и если у такого священника жена умрет, он уже не смеет жениться вновь, разве только он откажется от своего священнического сана, снимет свой головной убор и займется торговлею или другим промыслом. При женитьбах они также принимают в расчет степень кровного родства и не вступают в брак с близкими родственниками по крови, избегают и браков со всякими свойственниками и даже не желают допустить, чтобы два брата женились на двух сестрах или чтобы вступали в брак лица, бывшие восприемниками при крещении одного и того же дитяти, потому что считается, что их теперь соединяет родство. Они венчаются в открытых церквах с особыми церемониями и во время брака соблюдают такого рода обычаи.