Соня Кошкина - Майдан. Нерассказанная история

7 апреля, в день великого христианского праздника Благовещенья, из ворот Менской колонии, что на Черниговщине, вышел экс-министр внутренних дел Юрий Луценко. Виктор Янукович любил карать и миловать по государственным и религиозным праздникам. На Юлию Тимошенко, однако, это не распространялось. Хотя весной и летом 2013 года многие считали, что ради евроинтеграции Янукович все же готов выпустить ее из заточения в харьковской больнице. Рассматривались даже конкретные сценарии. Наиболее реалистичным считался выезд Тимошенко на лечение в Германию. Так, чтобы она в силу целого ряда причин подольше не могла бы вернуться и уж точно не участвовала бы в президентской кампании 2015 года. Но время шло, а с лечением не складывалось. Банковая придумывала все новые и новые отговорки, вплоть до попытки получить у Европы нечто вроде «выкупа» за «леди Ю». Сумма «выкупа» должна была равняться плюс-минус полутора миллиардам гривень. Как известно, Печерский районный суд, который 11 октября 2011 года приговорил Тимошенко к семи годам лишения свободы, именно во столько оценил убыток, якобы причиненный по ее вине НАК «Нафтогазу».

В ходе одной из встреч с Ангелой Меркель (уже после осуждения Тимошенко) Виктор Янукович довольно недвусмысленно дал понять, что если Европа хочет освобождения лидера оппозиции, то следует подумать о механизме «возмещения». На что Ангела Меркель возмущенно ответила: «Она (Тимошенко. — С. К.) не корова, а мы не на базаре, чтобы торговаться». После этого Янукович и Меркель не встречались очень долго.

С началом парламентской сессии Янукович намекнул, что «вопрос Тимошенко» должна решить Верховная Рада. Он поступал так всегда, когда хотел снять с себя ответственность.

«Последний звонок» прозвучал 15 октября, когда Европарламент в очередной раз продлил мандат работы миссии Пэта Кокса и Александра Квасьневского.

«Украине было четко указано: без результатов миссии Кокса — Квасьневского, которая отвечала за решение группы так называемых гуманитарных проблем, подписание Соглашения невозможно. Промежуточные результаты Пэта Кокса и Александра Квасьневского были неплохими. Но продление работы означало, что миссия не выполнена. Добавлю, что в Кремле могут открывать шампанское», — прокомментировал тогда ситуацию директор политических программ Института Горшенина Евгений Курмашов.

На заседании фракции «Батькивщины» утром 21 октября было зачитано письмо Юлии Тимошенко, в котором она призывала коллег де-факто закрыть глаза на ее судьбу и ради евроинтеграции проголосовать за все провластные законы. В повестку дня включили сразу шесть законопроектов, позволяющих «решить вопрос Тимошенко». Ни один из них достаточного количества голосов не набрал.

«Президент Янукович дал указание своей Партии регионов ни за один из таких законов не голосовать», — под конец заявил с парламентской трибуны Арсений Яценюк, после чего передал спикеру Владимиру Рыбаку свой проект указа президента о помиловании Тимошенко.

Эго был отчаянный шаг и шаг отчаяния одновременно. На протяжении всех лет заключения Тимошенко Банковая много раз намекала: в случае, если она сама подпишет прошение о помиловании, Виктор Янукович может смилостивиться. Однако Тимошенко визировать такой документ категорически отказывалась и запрещала делать это своим близким, ведь это означало бы, что она признает свою вину. И Яценюк пошел ва-банк. После провала всех законопроектов ничего другого не оставалось. Конечно, жест этот был больше политическим, чем юридическим, ведь раньше аналогичные прошения подавали президенту Герои Украины, предстоятели церквей, творческие коллективы и т. д. Результатов это не имело. Все все понимали.

«Еще за несколько недель до того, как Азаров выступил с заявлением, мы (тогдашняя оппозиция. — С. К.) с высокой долей вероятности предполагали, что Янукович откажется от европейского вектора», — говорит Александр Турчинов.

«Да, многие украинцы поверили Януковичу, поверили в перспективу евроинтеграции, в искренность его намерений. Таких людей было достаточно много. И для нас было очевидно, что для них решение Кабмина станет этаким холодным душем, очень жесткой острасткой. Поэтому мы заранее начали готовить протестную акцию оппозиции на 24 ноября… Мы ее анонсировали, раздавали приглашения, в том числе в метро, призывали людей прийти. Мы понимали, что, если не выйдет пятьдесят тысяч человек, мы проиграем», — вторит ему Сергей Пашинский.

В отличие от скептически настроенных политиков, общество верило: несмотря ни на что, Виктор Янукович подпишет СА в Вильнюсе. Кроме прочего, это подсказывала здравая логика. По состоянию на осень 2013 года рейтинг Виктора Янукович был достаточно высок за счет его электоральной базы — востока и юго-востока страны. На западе и в центре его, мягко говоря, недолюбливали, но в случае подписания СА многое готовы были простить. И даже поддержать в 2015-м. Таким образом, подпиши Янукович СА, второй срок был бы ему гарантирован. Но устами премьера Азарова он от СА отказался. И люди спонтанно вышли на улицу.

За последние несколько лет Соглашение об ассоциации стало для многих украинцев буквально национальной идеей. Страна, не имевшая общего прошлого, мужественно преодолевавшая разделения по языковому, религиозному, ментальному признакам (на которых всячески спекулировали политики), хотела иметь общее будущее. И готова была за это будущее бороться.

Инициаторами протеста выступили несколько известных журналистов и активистов. Первоначальная «мобилизация» прошла через социальные сети, преимущественно через Фейсбук.

«Ладно, давайте серьезно. Вот кто сегодня до полуночи готов выйти на Майдан? Лайки не считаются. Только комментарии под этим постом со словами «я готов». Как только наберется больше тысячи, будем организовываться, — написал на своей фейсбук-странице журналист Мустафа Найем. И чуть позже: — Встречаемся в 22.30 под монументом Независимости».

В тот вечер на Майдан пришли несколько тысяч человек. Почти все собравшиеся друг друга знали. Если не напрямую, то заочно. По меткой характеристике моего коллеги, главного редактора Lb.ua Олега Базара, это было похоже на «ожившую френд-ленту Фейсбука».

«Первое впечатление — лента Facebook-друзей в полном составе вышла офф-лайн. Практически все лица — знакомые… Вот эта эмоция — «все свои» — сперва добавила действу легкую эйфоричность: братания, шутки, «обнимашки» старых друзей и просто коллег. Весело, одним словом! Но постепенно приходит другая эмоция — хрестоматийная, банальная ленинская сентенция: «Узок круг этих революционеров Страшно далеки они от народа».