Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

Еще одним объемным литературным трудом средневековой России было произведение неизвестного автора – Палея. Само слово «палея» означает древность, древние времена. Палея имела три составные части: толковая, историческая и хронографическая. В основном сюжете Палеи толковой ведется дискуссия христианина с иудеем о сущности веры, основываясь на канонах Ветхого Завета. Кроме этого в Палеи подробно описывались времена года, лунный календарь, указывалось влияние лунных затмений на атмосферу Земли и т. п. Ссылаясь на те же древние книги, в частности на Книгу Иова, автор обращает внимание на такие слова: Бог «повесил землю ни на чем» и под ней нет никакого основания. Солнце и Луна по-разному проходят зодиакальный круг. Небесное светило уменьшается не само по себе, а лишь в нашем восприятии. Оно обманчиво. Точно так же, как если бы мы смотрели с горы на пасущиеся стада животных, кажущиеся нам муравьями или мышами. Соответственно, делался вывод о Земле как о шаровидном создании подобно другим небесным телам, а не как бесконечно плоском, держащемся на столпах. Космологические идеи в Палее перекликались с другим сочинением средневековой Руси – трактатом «О небеси» или «Земном устроении», где говорилось о Земле, по форме напоминающей вытянутое яйцо, имеющей подобно пленке и скорлупе небо. Земля ни на что не опирается, а вращается в пространстве и т. д. За такие мысли в Европе в то время сжигали на кострах.

Когда перечитываешь некоторые произведения неизвестных русских философов Средневековья, невольно возникают некие параллели по отношению к нашему историческому прошлому. Ведь память потомков так же имеет свойство искажаться во времени, подобно зрительному восприятию на расстоянии, когда рельсы железной дороги вдалеке видятся смыкающимися, а предметы, подобно стадам животных, с большой высоты зрительно уменьшаются. Особенно это проявляется при сравнении событий разных исторических эпох. Нам порой кажется, будто люди XVI в. были более осведомлены о своих предках века XI, нежели мы, сегодняшние, потому что в нашем сознании они жили ближе к тому времени. Нам порой кажется, будто люди XVI в. были более осведомлены о своих предках века XI, нежели мы, сегодняшние, потому что в нашем сознании они жили ближе к тому времени. Но это заблуждение! Разве век XVI Ивана Грозного не является глубокой древностью для нас? Это целых пятьсот лет! А теперь представьте, какой древностью для жителей XVI в. оставался век XI и тем более IX, отступающий от них на целых шесть веков. И это без накопленных знаний, обширных библиотек, телефонии, Интернета! Тогда история своего народа воссоздавалась по былинным и сказочным сюжетам в разной интерпретации меняющихся поколений рассказчиков, по каким-то отрывочным сведениям из сохранившихся кое-где указов, купчих грамот и проч. А задача была историческую память восстановить. Многое тогда в прошлом казалось загадочным, необъяснимым, непонятным. Поэтому в летописях одно и то же событие где-то дополняется, где-то по-своему объясняется, к нему формируется определенное отношение. Кому, как не Ивану Грозному, было знать, с какой легкостью переписывались старые летописные своды и с какой предвзятостью составлялись новые: по заказу, с определенным подтекстом. А значит, в его понимании также могли сочиняться и первые летописи. О варягах «известили» – и этого достаточно, чтобы о них иметь большее представление. Ибо варяги чужды Руси. Они несли с собой чужие обряды, привычки, религиозные взгляды, которые стремились распространять среди мирян. Варяги олицетворяли собой привнесение чужого на века. По ним проводили исторические параллели и сравнения.

В Новгороде объявляется партия противодействия Москве. Она активно поддерживается извне. Новгород наполняется иностранцами. Значит, в Новгороде появились новые варяги. И действительно, Новгород с конца XV в. становится рассадником новой ереси, получившей название ереси жидовствующих.

Борьбу с ересью жидовствующих начал еще его дед Иван III Васильевич. Под этой ересью понималось быстрое распространение лютеранских настроений в среде городских низов. С одной стороны, это был тот же социальный протест против растущего богатства и роскоши. Но с другой – под этим флагом в Новгород проникают латинские ереси, истинный смысл которых – оторвать Новгородские земли от Руси, возбудить среди населения западных регионов настроение неприязни и ненависти к Московии, ко всему русскому, к устоявшимся православным традициям.

Для Ивана Грозного эти новые варяги несли на Русскую землю новые усобицы, кровавую резню. Ему предстояло сделать тяжелый выбор: отступить или жестоко и показательно наказать. Правда – за теми, кто сохраняет русское единство ради мира, а не ради интересов заморских варягов. Нет ничего омерзительнее предательства. Эта боль проходит красной нитью через всю его жизнь.

Как человек мнительный и суеверный, он много значения придавал символам, совпадениям. Он сравнивал себя и героев былин, народных басен, повестей, притчей. Они порой определяли его линию поведения. И в этом есть разгадка неординарности его поступков. Такие совпадения просматриваются при рассмотрении сюжетов двух повестей Муромского цикла. Первая из них «Повесть о Муромском князе Петре и супруге его Февронии». Феврония перед смертью принимает имя Ефросинья. Под тем же именем постригли в монахини его няньку Аграфену Челяднину сразу же после смерти его матери Елены Глинской. Его отец Василий Иванович умирает от единственного «струпа», который никто никак не мог вылечить. Один струп остается и на теле Петра, и, если бы не его согласие взять в жены Февронию, он мог бы тоже умереть. Его будут постоянно осуждать за женитьбу не на родовитой Анастасии Захарьиной. Так же и в повести, боярские жены не хотят подчиняться дочери древолаза (бортника). Как и в повести, где Феврония показана за шитьем в свои последние часы, так и молодая супруга великая княгиня Анастасия любила шитье и много времени посвящала вышиванию «воздуха» – легких покрывал с узорами золотой нитью на образа мощей и лики святых угодников. Потом Иван Грозный поступит почти так же, как в повести. Там Петра и Февронию изгоняют из Мурома. Начинается смута между боярами за власть. В конце концов бояре посылают за Петром и Февронией и просят их вернуться в Муром, прекратить разлад. Иван Грозный не дожидается, когда его выгонят, да и смогут ли? Но он уезжает из Москвы сам, чтобы возбудить смуту в государстве. Дождаться приглашения и вернуться, чтобы прекратить разлад такими способами, какими возможно, – его никто не осудит.

Литературный вариант повести о Петре и Февронии написан Ермолаем-Еразмом, причем дважды, точнее, второй с поправками. Об этом можно предположить из его широко известного прошения – «Моления к царю». Без перевода на современный язык смысл «Моления» понять довольно сложно. С учетом того, что в переводе особо никто и не нуждался, а из оригинала брались только выборочные сведения, возьмем на себя смелость этот перевод сделать и привести полностью, чтобы понять весь спектр проблем вокруг творчества Ермолая-Еразма 121.