Джерри Спенс - Настольная книга адвоката. Искусство защиты в суде

В Адвокатском колледже мы учим представлять свое дело, начиная с себя, с осознания того, кто мы есть, и понимания, что мы уникальны, несравнимы, а потому идеальны. Застенчивые, напуганные, стеснительные мужчины и женщины, молодые и пожилые, поверившие в себя и признавшие свою уникальность, учатся использовать искренность, опыт, внешность, пусть и не годящуюся для журнальной обложки, и обычные, не театральные голоса. Они учатся никому не подражать. Мы преподаем передовые практические методы защиты. Мы освободились от стандартного подхода к представлению дел: фальшивого, лицемерного, вызывающего скуку, лишенного искренних человеческих эмоций, слишком сильно опирающегося на уловки и слишком часто являющегося пустой тратой времени и сил как для суда, так и для истцов и ответчиков.

Наш подход настолько прост, что его иногда трудно понять адвокатам с более развитым левым полушарием мозга. Он начинается с самопознания и требует говорить только правду, даже если это причиняет боль. Он основан на самой истории и личности ее рассказчика. Этому методу чужды интеллектуальность, искусственность и вычурность, он основан на непринужденности и понимании противников так же хорошо, как мы понимаем себя. Наш метод подчеркивает неповторимую силу заботы и отрицает использование принуждения и запугивания как средства убеждения.

Почти все без исключения наши студенты — адвокаты всех возрастов с разными способностями и опытом — почувствовали новую волшебную силу, которая принесла им блестящие победы в суде. Этот новый подход к победам в зале суда, о котором пойдет речь, пригодится не только адвокатам, но и обычным людям, обнаружившим, что они могут представить свое дело и выиграть везде — в суде, совете директоров, на рынке и рабочем месте.

Джерри Спенс, Джексон-Хоул, Вайоминг

Мудрость дяди Слима.Дядя Слим, старший брат отца, был ковбоем. Мой дед считал его самым умным из трех братьев. Дядя Слим принадлежал к людям, которые уверены, что не стоит браться за работу, если ее нельзя выполнять сидя в седле. У него были тонкие, кривые ноги, повторявшие форму бочки, и старый стетсон с высокой тульей и складкой глубиной в четыре пальца. Тонкий кожаный ремешок спускался с тульи на затылок и поднимался с другой стороны головы, придерживая шляпу. Ведь это только приезжающие на ранчо горожане подвязывают шнурки под подбородком. Лицо ниже стетсона было кирпично-красным и дубленым, а кожа под шляпой — белой, волосы редкими. И летом и зимой он носил нижнюю рубашку и кальсоны, застегивавшиеся высоко на поясе. Дядя Слим утверждал, что зимой они спасали его от холода, а летом — от жары. Больше всего он ценил хороших лошадей.

Однажды я стоял с ним у загона. Наклонившись над верхним брусом ограды, он зашелся высоким, пронзительным смехом, звучавшим, как верхняя нота охотничьего рожка.

— Взгляни на того пижона, который пытается оседлать лошадь. И обрати внимание на его седло: оно стоит не меньше тысячи долларов. — Седло было красивым — блестящая черная кожа с серебряными блестками и серебряным же галуном, окаймлявшим заднюю луку. — И посмотри на клячу, на которую он собирается его набросить! — Потом он повернулся ко мне и почти серьезно произнес: — В тысячедолларовом седле на десятидолларовой кляче никуда не доедешь.

Наши тысячедолларовые седла.Тогда я был молодым адвокатом и жил в Ривертоне, штат Вайоминг, городе с населением около пяти тысяч человек. Я достаточно часто выступал перед присяжными, — если дело слушается в суде, оно должно быть представлено перед двенадцатью добропорядочными гражданами, — и думал, что много знаю. Я окончил юридическую школу и восемь лет служил государственным обвинителем в округе Фремонт, лежащем в бескрайних прериях среди вздымающихся гор и включающем среди прочего индейскую резервацию Уайнд-ривер с племенами шошонов и арапахо. По своим размерам этот округ был таким же большим, как некоторые восточные штаты, — в одном его конце находился небольшой скотоводческий городок Шошони, а в другом — Дюбуа. Население было разбросано по всей территории — наверное, его можно было уместить в одном квартале Нью-Йорка или Чикаго. И хотя я полагал, что знаю, как представлять дело в суде, слова дяди Слима заставили меня задуматься. Мы, адвокаты, напоминали того самого горожанина с тысячедолларовым седлом и старой клячей. Мы считали, что седло было важнее лошади, для которой оно предназначалось.

Наше образование, опыт и бесконечные уловки и ухищрения, которым нас учили, чтобы убедить присяжных, совет директоров, клиента или начальника, стали нашими тысячедолларовыми седлами. Это тяжелые седла. Мы посещаем семинары по мотивации, которые ведут многочисленные светила, учебные занятия по ораторскому искусству, организации презентаций, методам дополнения их графикой и пытаемся стать похожими на этих светил. Мы украшаем свои седла причудливым орнаментом, усваивая приемы других адвокатов — знаменитостей с непререкаемым авторитетом, — которые, читая свои лекции, одновременно набивают карманы. Но после десятилетий, посвященных коллекционированию этих так называемых специфических профессиональных приемов, мы тем не менее не выигрываем дела или выигрываем недостаточно часто. Здесь что-то неправильно, начинаем подозревать мы, — что-то происходит с нами самими, с самой сутью, мы не хотим чего-то замечать, о чем-то думать, что-то признавать. Если бы мы смогли найти верную ролевую модель, то, возможно, стали бы победителями.

Поэтому мы начинаем посещать дополнительные семинары, читаем еще больше специальной литературы, но так и не достигаем своей цели. Иногда ухищрения, которым нас научили, работают, но это происходит недостаточно часто. Жизненная коллекция уловок, ухищрений, профессиональных приемов, процедур и процессов стала седлом, которое нас учат надевать, чтобы выиграть. Это дорогое седло, оно покрыто блестящей мишурой, но от него нет никакого проку.

А как насчет лошади?Нас никогда не учили мудрости дяди Слима: «В тысячедолларовом седле на десятидолларовой кляче никуда не доедешь». Позвольте называть презентаторами тех, кто убеждает присяжных, совет управляющих, начальника, клиента и старается выиграть свое дело. Мы, презентаторы, можем усвоить все, что могут нам дать профессора по юриспруденции. Можно научиться профессиональным приемам в суде, ловким ухищрениям, о которых нам рассказывают пользующиеся славой адвокаты, можно быть самыми умными, хитрыми, находчивыми, изобретательными героями судебного заседания или муниципального совещания, но что, если нам ничего не известно о том, как стать личностью? Мы — это десятидолларовая лошадь.