Питер Сингер - О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

По оценке Всемирной организации здравоохранения, 222 миллиона женщин в развивающихся странах не хотят сейчас заводить детей, но не располагают ни информацией, ни средствами, позволяющими избежать зачатия. Предоставить доступ к контрацепции — значит помочь им самостоятельно распоряжаться своей жизнью, снизить потребность в абортах, уменьшить смертность среди матерей, дать детям лучшие стартовые условия и при этом содействовать снижению темпов роста населения на Земле и выбросу парниковых газов, что в интересах каждого человека.

Кто бы стал возражать против такого взаимовыгодного предложения? Единственные противники его, как легко догадаться, — это религиозные фанатики, пытающиеся навязать свою идеологию другим и равнодушные к последствиям, которые это может иметь для женщин, детей и всего остального мира и сейчас, и на тысячи лет вперед.

ОКОЛО МЕСЯЦА НАЗАД Германский совет по вопросам этики, орган, подчиненный бундестагу, рекомендовал исключить из списка преступлений сексуальную связь между взрослыми братьями и сестрами. Эта рекомендация вынесена в связи с решением Европейского суда по правам человека, который в 2012 году подтвердил законность приговора, вынесенного жителю Лейпцига за сексуальную связь со своей сестрой. За отказ прекратить эту связь он провел в тюрьме несколько лет. (Ответственность сестры сочли меньшей, и заключения она избежала.)

Не во всех юрисдикциях инцест между взрослыми расценивается как криминал. Во Франции он перестал быть преступлением в 1810 году, когда Наполеон ввел свой новый Уголовный кодекс. Инцестуальную связь совершеннолетних по взаимному согласию не считают преступлением в Бельгии, Нидерландах, Португалии, Испании, России, Китае, Японии, Южной Корее, Турции, Кот-д’Ивуаре, Бразилии, Аргентине и еще нескольких странах Латинской Америки.

Совет по вопросам этики подошел к расследованию со всей серьезностью. Его доклад (он пока доступен только на немецком языке) начинается со свидетельств людей, состоящих в таких запретных связях, особенно сводных братьев и сестер, которые познакомились уже взрослыми. Эти пары рассказали о проблемах, которые создает криминализация их отношений, включая шантаж и риск лишиться родительских прав на ребенка от предыдущего брака.

Авторы доклада не пытаются вынести окончательное суждение об этичности сексуальных отношений по взаимному согласию между братьями и сестрами. Они ставят вопрос так: есть ли у уголовного права достаточно оснований их запрещать? В докладе подчеркивается, что это единственный случай запрета добровольных сексуальных отношений между дееспособными людьми. Чтобы обосновать подобное вторжение в самую сердцевину личной жизни, требуются ясные и убедительные доказательства.

В докладе рассматриваются основания, позволяющие утверждать, что требование было выполнено. Одно из них — опасность рождения детей с генетическими аномалиями. Но, даже если ограничиться только этим аргументом, мы пришли бы к запрету инцестуальных связей и более узкому, и одновременно более широкому, чем нынешний.

Более узкому — потому что он был бы применим только к лицам, которые хотят и могут заводить детей: тот мужчина из Лейпцига, суд над которым стал предметом рассмотрения, в 2004 году сделал вазэктомию, но этот факт никак не повлиял на приговор. Более широкий — потому что, если запрет на сексуальные отношения объясняется стремлением избежать генетических аномалий, он должен распространяться на все пары, чьи дети рискуют появиться на свет с врожденными отклонениями. С учетом нацистского прошлого Германии для сегодняшних немцев это значило бы доверить государству решать, кто вправе иметь детей.

Совет также учел необходимость защиты семьи. В докладе говорится, что семей, где существует угроза инцеста между братьями и сестрами, мало не потому, что это преступление, а потому, что, когда дети вместе растут в семье или в каком-то ее подобии (например, в израильских кибуцах, где детей считают общими и растят коллективно), сексуальное влечение чаще всего не возникает. Так что инцест там — явление редкое.

В то же время доклад признает легитимность такой задачи, как защита семьи, и именно поэтому ограничивает свои рекомендации только сексуальными отношениями между взрослыми братьями и сестрами. Сексуальная связь между другими близкими родственниками, например родителями и их взрослыми детьми, утверждает доклад, — это другое дело, поскольку разные поколения имеют различный вес и влияние в семье, так что потенциальная угроза прочим внутрисемейным связям в этом случае выше.

Табу на инцест глубоко укоренено в нашем сознании. Социальный психолог Джонатан Хайдт продемонстрировал это с помощью эксперимента: он рассказывал участникам о Джулии и Марке, взрослых брате и сестре, которые уехали вместе на выходные, чтобы заняться сексом, — просто из интереса, как это будет. По сюжету, Джулия систематически принимает противозачаточные таблетки, но тем не менее Марк на всякий случай использует презерватив. Оба остаются довольны своим опытом, но решают больше так не делать. Общая тайна сближает их еще сильнее.

Затем Хайдт спрашивал участников эксперимента, как они относятся к тому, что Джулия и Марк занимались сексом. Большинство отвечали, что плохо, но на вопрос почему, приводили причины, которые исключались по условиям эксперимента: риск инбридинга, угрозу отношениям. Когда Хайдт указывал, что подобный риск отсутствует, то в ответ часто слышал: «Не могу объяснить, но знаю, что это просто плохо». Он называет этот эффект моральной контузией (отключением способности к суждению по моральным причинам).

Возможно, поэтому, когда представительницу партии христианских демократов, — той же, к которой принадлежит канцлер Германии Ангела Меркель, — попросили прокомментировать рекомендации Совета по вопросам этики, она произнесла что-то совершенно не относящееся к делу, настаивая на необходимости защищать интересы детей. Между тем в докладе об инцесте с участием детей нет ни слова, и некоторые из тех, кого преследует уголовное законодательство, в детском возрасте вообще не были знакомы.

В случае с табу на инцест наша реакция имеет очевидное эволюционное объяснение. Но почему наши сегодняшние суждения о том, что преступно, а что нет, должны зависеть от страхов далеких предков, повышавших свои шансы на выживание в отсутствие эффективной контрацепции? Даже обсуждение этого вопроса оказалось конфликтным. В Польше профессор философии Ягеллонского университета в Кракове Ян Хартман привел решение Совета по вопросам этики в одном из своих комментариев в сети интернет. Руководство университета расценило сообщение Хартмана как «подрыв профессионального достоинства университетского преподавателя» и обратилось в дисциплинарный комитет.