Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Теперь можно ответить на вопрос о том, как отдельное государство относится к мировому духу. Любую форму государственного правления надо оценивать согласно тому, соответствует ли она определенной стадии исторического сознания, достигнутой человечеством. Свобода не означает и не может означать одного и того же в различные исторические периоды, ибо в каждом периоде истинным оказывается ее определенный вид. Государство должно созидаться на признании этой свободы. Пройдя через Реформацию, германский мир создал такую форму свободы, в которой признается принципиальное равенство всех людей. Эту форму общества выражает и интегрирует конституционная монархия. Для Гегеля она является окончательным осуществлением свободы.

А теперь рассмотрим общую структуру исторической диалектики. Со времен Аристотеля исторические изменения противопоставлялись изменениям в природе. То же самое различие проводит и Гегель. Он говорит, что историческое изменение — это «переход к лучшему, более совершенному», в то время как в природных изменениях «обнаруживаетя лишь круговращение, которое вечно повторяется».29 Только в исторических изменениях возникает нечто новое. Таким образом, историческое изменение есть развитие. «Все зависит от понимания принципа развития». Этот принцип прежде всего предполагает, что существует скрытая «судьба», «возможность, стремящаяся к самоосуществлению». Это наглядно проявляется на примере живого бытия, чья жизнь представляет собой раскрытие потенциальных возможностей, содержащихся в зародыше, и их постоянную актуализацию, хотя наивысшая форма развития достигается только тогда, когда самосознание овладевает всем процессом в целом. В строгом смысле слова самореализацией можно назвать только жизнь мыслящего субъекта. Мыслящий субъект «производит самого себя; он делает себя тем, что он есть в себе».30 Он достигает этого результата в той мере, в какой любое единичное экзистенциальное состояние разрешается присущими ему потенциальными возможностями и переходит в новое состояние, которое эти возможности реализует. Каким образом этот процесс проявляется в истории?

Мыслящий субъект живет в ней, и государство в немалой степени создает условия для его жизни. Государство является воплощением всеобщего интереса среди индивидуальных интересов и действий. Индивиды испытывают это всеобщее в различных формах, каждая из которых представляет собой необходимую фазу в истории соответствующего государства. Поначалу государство возникает как непосредственное природное единство. На этом этапе социальные антагонизмы еще не обострились, и индивиды испытывают удовлетворение от наличия государства, не совершая сознательного противопоставления своей индивидуальности общему благу. Это золотой век любого народа, а также всемирной истории. Господствует

неосознанная свобода, но, будучи неосознанной, она представляет собой лишь возможную свободу; действительная свобода приходит лишь с ее осознанием. Наличествующая возможность должна реализоваться, и, совершая это, она упраздняет неосознанный этап в истории человеческой организации.

Мысль — орудие этого процесса. Индивиды осознают свои потенциальные возможности и устанавливают взаимоотношения в соответствии с собственным разумом. Народ, состоящий из таких индивидов, «выражает свою жизнь и свое состояние, а также науку о своих законах, о своем праве и нравственности в мыслях» и сознательно организует государство.31

Это государство также подвержено мысли, стихии, которая, в конечном счете, приводит его к уничтожению и которая придает ему его форму. Общественно- политическая реальность не может в течение какого- то продолжительного времени согласовываться с требованиями разума, потому что стремится поддерживать интерес того, что есть, и, таким образом, сковывает силы, тяготеющие к образованию более развитой исторической формы. Рано или поздно свободная рациональность мысли должна вступить в конфликт с рационализациями наличествующего жизненного порядка.

В этом процессе Гегель видел общий закон истории, неизменный, как само время. Нет такой силы, которая могла бы надолго остановить ход мысли. Мышление — не безобидная, но опасная деятельность, которая, распространившись среди граждан и начав определять их практику, заставляет их сомневаться в обоснованности традиционных форм культуры и даже ниспровергать их. Эту разрушительную динамику мысли Гегель иллюстрирует с помощью древнего мифа.

Поначалу над людьми властвовал бог Хронос, и его правление было золотым веком, во время которого люди жили в непосредственном единстве с собою и природой. Однако Хронос был богом времени, и время пожрало его собственных детей. Все, чего достиг человек, разрушилось, не осталось ничего. Вскоре самого Хроноса пожрал Зевс, сила, превосходящая время. Зевс был богом, родившим разум и способствовавшим развитию искусств; он был «политическим богом», который создал государство и отдал его в удел самосознающих и наделенных моралью индивидов. Это государство было порождено и поддерживалось разумом и нравственностью; это было нечто, могущее продолжать свое существование — казалось, что творческая сила разума остановила время. Тем не менее это нравственная и рациональная общность была разрушена той же силой, которая ее создала. Принцип мысли, размышления и познания уничтожил прекрасное творение искусства, каковым было государство, и Зевс, положивший конец пожирающей силе времени, сам был пожран ею. Произведение мысли было уничтожено самой мыслью. Таким образом, мысль вовлекается в движение времени, и та сила, которая в «Логике» заставляла познание отрицать любое единичное содержание, в «Философии истории» раскрывается как негативность самого времени. Согласно Гегелю «время есть начало отрицания в чувственном; мысль есть та же отрицательная, но самая внутренняя, бесконечная форма...».32

Разрушительную динамику мысли Гегель связывает с историческим движением ко «всеобщности». Распад наличной формы государства в то же время представляет собой переход к его более высокой форме, обладающей большей степенью всеобщности по сравнению с предыдущей. Самосознающая деятельность человека, дух «с одной стороны, снимает реальность, существование того, чем он есть», но «в то же время обретает сущность, мысль, общее того, чем он только был».33 Согласно Гегелю историческому прогрессу предшествует прогресс мысли, который его и направляет. Как только мысль освобождается от своей привязанности к существующему положению дел, она выходит за пределы того, что представляют собой вещи, и стремится проникнуть в их понятие. Понятие, однако, постигает сущность вещей в отличии от их явления — господствующие условия предстают как ограниченные особенности, не исчерпывающие потенциальных возможностей вещей и человека. Те, кто придерживается принципа разума (если они преуспевают в утверждении новых общественно-политических условий), будут стремиться к тому, чтобы через свое более развитое понятийное познание воплотить в жизненный миропорядок больше своих потенциальных возможностей. Гегель видел, что история развивается по крайней мере настолько, что принципиальная свобода и равенство всех людей все больше и больше находят признание, а единичные ограничения этой свободы и равенства постепенно идут на убыль.