Мераб Мамардашвили - Анализ сознания в работах Маркса

Маркс совершенно четко говорит на этот счет: "Понятно поэтому то решающее значение, какое имеет превращение стоимости и цены рабочей силы в форму заработной платы, т. е. в стоимость и цену самого труда. На этой форме проявления, скрывающей истинное отношение и создающей видимость отношения прямо противоположного, покоятся все правовые представления как рабочего, так и капиталиста, все мистификации капиталистического способа производства, все порождаемые им иллюзии свободы, все апологетические увертки вульгарной политической экономии" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 550).

Заметим лишь, что когда например, Маркс показывает, что мышление классиков буржуазной политэкономии, занимавшихся анализом внутренних ее связей, все-таки замкнулось в конечном итоге на заимствованных из обихода понятиях типа "цены труда" (см. там же, стр. 547-549), то он выявляет и описывает не закономерности познания, а механизм сознания, подчиняющийся соотношению между его первичными и вторичными образованиями. Первые замыкают и очерчивают вторые, замыкают и очерчивают весь круг вторичных образований (мифологии, религии, прагматических рационализации), являясь полем их возможностей, уже по-новому комбинируемых на новом уровне — на уровне вторичной (мифологической, "рациональной" и т. п.) разработки содержаний сознания. И в этом зависимость вторых от первых. Но вторичные образования сознания могут искажать и затемнять первичные. Во всяком случае, они их скрывают. В этом плане разработанный Марксом предметно-редуктивный анализ сознания, то есть анализ его как эффекта игры отношений в реальных общественных системах, есть способ как обнаружения первичных предметностей, "смыслов" сознания, так и классифицирования затем всех вторичных образований, которые своими систематизациями и объяснениями на деле лишь развертывают уже наличные и сознанием положенные свойства этих особых предметов.

По указанной выше схеме Маркс и разбирал ту апологетическую позицию, которую буржуазная политэкономия занимала по отношению к устоям капиталистического способа производства, ту вульгарную форму идеологического сознания, которая проникла в экономическую науку и приобрела в ней устойчивое существование. Причем он вовсе не сводил эту позицию к выражениям какой-либо личной корыстной заинтересованности, злонамеренного умысла лиц, строящих идеологические общественные отношения из материала функционально-фетишистского сознания. Не возлагая ответственности за такой подход к идеологии на лиц, Маркс тем не менее рисует подобных "идеологов" далеко не в розовом свете, но беря их именно как усредненных общественных индивидов, типичных для массовых общественных связей [ 10 ].

Это замечание Маркса ведет к другой важной и интересной проблеме — проблеме роли сознания в личностном (а не общественно-усредненном) развитии индивидов, общественных групп и т. д. Эта тема приобретает особое значение, когда возникает вопрос о нарушении нормального функционирования общественно-экономических систем или о такой общественно-исторической ситуации сознания, в которой ясно ощущается необходимость их слома. И в этом отношении работы К. Маркса дают богатейший материал для исследования.

Сноски:

[ 1 ] "Если Marx не оставил "Логики" (с большой буквы), то он оставил логику "Капитала"..." (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 301).

[ 2 ] Интересно и важно то, что Маркс одновременно строит и теорию объективного (экономического) процесса и теорию его отображения в головах непосредственных его агентов, исследуя и критикуя не индивидуальные ошибки и заблуждения сознания (хотя и это имеет место), а с необходимостью складывающиеся объективно-мыслительные выражения реального процесса. Он выводит и определяет условия, при которых с необходимостью появляются в последнем "превращенные выражения" (verwandelte Formen).

[ 3 ] К сожалению, философской публике они зачастую и известны лишь в этой ложной форме.

[ 4 ] Для дальнейшего изложения необходимо ясное понимание того, что имеется в виду под "философией самосознания", характерной для классики. Начиная с Декарта предполагалось, что философия определяет сознательные условия познающего мышления, раскрывая, каким образом содержания сознания (затрагиваются ли этим сознанием процесс мысли, поведение, интересы или чувства человека) могут быть воспроизведены и фиксированы как с самого начала контролируемая сознанием, целенаправленная конструкция предмета, имеющая своим исходным пунктом некоторое естественном образом существующее совпадение мысли и предмета, некоторое "истинное положение дела", уже существующее до актуальной перестройки стихийного процесса сознания (например, декартовское cogito ergo sum, "Я есмь я" немецкой классической философии и т. п.). Полагается ли этот пункт реально существующим или же исследовательской условностью весь процесс выступает как телеологически организованный, совершающийся в рамках <���чистого сознания> (то есть неэмпирического сознания, очищаемого и переплавляемого самосознанием). Для классиков любой вид сознания представлялся сопоставимым с этим стремящимся к совпадению с действительностью сознанием и поэтому рассматривался по аналогии с ним, как приближение к нему и т. д.

[ 5 ] Между тем в нашей философской литературе есть весьма удачный пример объективного, осуществляемого в марксовом духе анализа субъективных образований по чисто предметным явлениям экономических систем. Мы имеем в виду попытку, сделанную Э. В. Ильенковым применительно к анализу природы идеального (см. "Философская энциклопедия", т. II, статья "Идеальное").

[ 6 ] "Выходить за феномены" здесь не означает взять, в гносеологическом смысле, лежащее за феноменом внутреннее измерение, внутренний механизм предмета, как независимый от социальной деятельности, порождающей феномены Наоборот, речь идет о том, чтобы объяснить тот ее механизм, который порождает в ней феномены как существенные "формы действительности, или точнее, формы... действительного существования" (К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, ч. III, М., 1961, стр. 460).

[ 7 ] Следовательно, содержания сознания даны (найдены) одновременно и в другом месте, в другой форме, чем в сознании психологического, размышляющего, связывающего единством "я" свои сознательные проявления индивида, а именно в социальной системе деятельности. Возможность измерять сознание одновременно и по чему-то иному, чем само сознание, — существенное требование марксовой процедуры.

[ 8 ] Марксов анализ сплошь и рядом имеет дело с такой практической видимостью. Например, рассматривая определения, приобретаемые капиталом в процессе обращения и во взаимосвязи с другими капиталами, Маркс показывает, что теоретический взгляд, будто каждая часть капитала в равной мере производит прибыль, выражает практический факт, и чтобы уйти от него, надо было бы взять весь совокупный капитал, но для капиталиста — это мистерия. В этом смысле осознавание есть возникновение объективной видимости (интересно, что с точки, зрения практического факта сознания как раз действительная внутренняя связь оказывается мистерией).