Жак Маритен - Знание и мудрость

Вторая мудрость - богословская. Она имеет в качестве собственного света знания от Бога, которые даны нам откровением и которые требуют, чтобы в нас, через усилия нашего разума, раскрылись все ее возможности. Она познает Бога по-человечески - дискурсивным путем и своей глубинной жизнью с присущей ей божественностью, а тварный мир - как связанный с познанным таким образом Богом. Это мудрость веры и разума, мудрость веры, использующей разум. Естественно, что она действует через язык и возникает благодаря труду и средствам разума, но в основе своей она сверхъестественна, потому что существует и живет в вере. Таким образом, с ней прежде всего (но не только с ней) связано движение нисхождения и сообщения божественного, которое требует своего рассмотрения. Это также (что не в меньшей степени интересует студентов и профессоров) непрерывная работа человека, его труда. Такая мудрость по своему объекту божественна, по своему методу приспособлена к нашей естественной манере трудиться; хлеб, который мы получаем в результате, мы заработали в поте лица своего. Некоторые этим недовольны, потому что знают о существовании божественного покоя и предпочитают его; другие - потому что не любят труда, ленивы.

Метафизическая мудрость имеет в качестве собственного света понимание бытия, взятого в чистом виде (я хочу сказать без обычных ссылок на работу воображения и чувственный опыт), на более высоком уровне - где действует абстрактная интуиция. Ее формальный объект не Бог в соответствии с его божественной тайной, а бытие в соответствии с его собственной тайной, ens secundum quod ens [XX] [XX] Бытие потому что бытие (лат.). ; она знает Бога лишь как причину бытия. Это - мудрость разума, она по своей сущности естественна. Она решает свои проблемы, целиком основываясь на том, что очевидно в природе и в разуме. Она не включает в себя это сообщение, это сверхъестественное нисхождение божественного начала, о котором мы говорили, а имеет в виду только естественное сообщение и то изначальное благородство, творческое великодушие, которым первый Разум освещает каждого человека, приходящего в этот мир. Она целиком складывается в порядке последовательного движения человеческого разума к высшим истинам, которые им установлены и по праву ему доступны.

В силу присущего духу динамизма, с которым так интенсивно жил св. Фома Аквинский, низшая мудрость стремится к мудрости высшей. Дело не в том, что она была бы сама по себе бессильна по отношению к своему объекту, что было бы абсурдно, но потому, что она тем лучше постигает свой собственный объект, чем более пробуждается в ней желание более высоких знаний, и, кроме того, в этом смысле он создает в ней пустоты, которые она самостоятельно не может заполнить. Она стремится к этому не потому, что плохо и недостаточно знает свой предмет, к которому она так стремится, а потому, что знает его хорошо. Чем больше она пьет, тем сильнее ее жажда. Чем больше метафизика постигает свой предмет бытие, тем больше она стремится познать причину бытия, и, стремясь к этому, раздвинуть рамки дискурса и в самом дискурсивном мышлении придерживаться высот духовности; она прекрасно знает, что боги завидуют ей: определенности её данных и четкости её ориентиров, кристаллизации сверхчувственного опыта, более неопровержимого и более яркого, чем те данные, которые чувства поставляют физическим наукам. Именно богословие в состоянии снабдить их всем этим. Чем больше богословие познает Бога как нечто отвлеченное, тем больше оно стремится познать его опытным путем. Чем больше мистическая мудрость познает Бога опытным путем, тем больше она стремится к абстрактному его видению. И каждый раз высшая ступень дает душе то, что низшая ступень заставила ее желать.

Но как исполняются эти желания, если не благодаря животворному дару, вытекающему из чистого Акта? Он не только их исполняет, но и углубляет и бесконечно усугубляет, и в этом движении снизу вверх, о котором я говорил, мы не можем увидеть, в какой момент оно началось.

Во всяком случае ясно, что чем больше душа его приемлет, тем более в ее глубинах пробуждается энергия, с помощью которой она воспаряет ввысь. Так совершается весьма примечательная активизация, которую дает богословие с помощью созерцания, а метафизика - с помощью богословия. И это взаимодействие происходит вовсе не насильственно, не деспотически, а естественно и спонтанно, как смена приливов и отливов или времен года.

Только такой ценой, при этом непременном условии, sine qua поп [XXI] [XXI] Букв.; «Без чего нет» (лат.); непременное условие. , поддерживаются в духовном мире и между тремя конкурирующими и взаимодействующими мудростями порядок и гармония, жизненное единство, сила и гибкость. Это духовное единство, которое знало средневековое христианство, было возможно лишь потому, что средневековое христианство сумело понять, как это пелось в гимнах Святому Духу, что ничто в нас не будет ни очищено, ни выпрямлено, ни смягчено, если высший дар не укрепит слабое наше существо.

Я говорил о гармонии мудростей. Надо было бы сказать также и о гармонии мудрости и знания или мудрости и частных наук, как ее понимали христиане в Средние века. Надо было бы показать, как активизация разума в эпоху христианства, возрождение греческих и арабских научных традиций, схоластической дисциплины с её объективностью, наконец, глубокий реализм христианской души с характерным для неё чувством братского единства с сотворенной природой привели к мощному научному взрыву, который будет использован в наше время.

Отметим здесь, что именно в тот момент, в эпоху номинализма, когда средневековая мудрость начала приходить в упадок, этот взрыв проявился с наибольшей силой. И, разумеется, не только эмпирики, такие как Роджер Бэкон, или эклектики, как парижские доктора XIV в. [XXII] [XXII] В XIV в. в Париже вели преподавательскую деятельность видные представители номинализма, в том числе Иоанн Дуне Скот. На основе объединения идей английского номинализма (Иоанн Дуне Скот, Оккам) с идеями французских номиналистов (Дюран из Сент-Гульена, Пьер Ореоль) развернули свою деятельность парижские оккамисты XIV в. - Буридан, Николай Орем, Николай из Отрекура. Пытаясь возродить демокритовский материализм и призывая к опытному изучению природы, оккамисты готовили почву для появления антисхоластической философии, тесно связанной с естествознанием. , но и мудрецы, такие как Альберт Великий [XXIII] [XXIII] Альберт Великий (1193 1280) - немецкий философ, теолог и естествоиспытатель; за энциклопедичность своих познаний удостоился почетного звания граф Альберт фон Больштедт, носил почетное звание «doctor universalis» («всеобъемлющий доктор»). , открыли врата современной науке. Наконец, следует заметить, что мудрость, с неоглядным экспансионизмом, за который ей придется расплачиваться, оказывала своим царственным гнетом давление на науку. Она любила науку, и велика была ее собственная любознательность. Но она заставляла науку руководствоваться книгами по философии, она сама верила (особенно в плохие времена) в Аристотелеву механику, так же как в его метафизику. Если философия страдала от такого положения дел, то науки страдали гораздо больше, и им, чтобы прорасти на почве опыта, надо было снять и разбить мраморные плиты с могилы Аристотеля.