Георгий Федотов - Судьба и грехи России

В голоде, развале и насилии революции моральную поддержку и духовную среду Федотов нашел в религиозно-философском кружке А. А. Мейера. Октябрьская революция виделась Федотовым в свете христианско-социалистических устремлений этого кружка. Впрочем, никакого определенного политического направления кружок не имел. В него входили люди самых различных и очень нечетких политических убеждений — от монархистов до коммунистов. Большинство из них смирилось перед установившейся властью и не помышляло о борьбе с ней. Не было призыва к свержению большевиков, но была надежда на их вразумление. Одно имя объединяло всех членов этого разнородного и переменного по своему составу кружка — Христос. С именем Христа думали, встречались, молились. Даже о религиозном единстве кружка можно говорить только под знаком Христа. Кружок нельзя назвать ни церковным, ни православным: «три протестанта, две католички, перешедшие из православных по рождению и миросозерцанию, но пока что стоявших вне таинства»(2).

«Вторничан» интересовали не отвлеченные от истории богословские и не конкретные литургические вопросы, а темы современной общественной жизни, события сегодняшнего дня с точки зрения христианства. Это будет характерно для Федотова и в дальнейшем, ибо его творчество нельзя причислить к религиозной философии или чистому богословию, но можно определить очень широко как богословие социальное или даже социологическое.

Основное ядро кружка (около одиннадцати человек) основало братство с очень знаменательным обетом: «Христос и Свобода». Здесь выкристаллизовывался замешанный на социальной теме своеобразный экуменизм. Собрания начинались молитвенным правилом, в которое входили молитвы церковные и «свои», произносимые на церковно-славянском, латинском и немецком языках. Эти «богослужения» совершались без священников. В центре была следующая молитва:

__________

1 Федотова Е. Н. Из воспоминаний о Г. П. Федотове // Мейер А. А. Философские сочинения. Paris, 1982.

2 Федотов Г. П. Лицо России. С. XII.

==7

Члены братства собирались по воскресениям, особенно торжественно отмечая праздники Введения во храм Пресвятой Богородицы (в этот день было основано братство) и Сошествия Святого Духа. Братский союз скрепляла общая трапеза с хлебом и вином, но без всякой претензии на таинство.

В 1919 году Федотов вступает в брак с Еленой Николаевной Нечаевой. После тяжелого заболевания сыпным тифом он в 1920 году уезжает в Саратов, где работает на кафедре истории средних веков Саратовского университета до конца 1922 года. В Саратове Федотов еще два раза переболел тифом, заразившись, спасая одну женщину у себя дома. В университете он знакомится с философами В. Э. Сеземаном и С. Л. Франком, встречается со старыми товарищами-историками. Но действительное общение состоялось только со студентами, правда не в академической аудитории. Курс Федотова был слишком специальным, и его посещали два-три слушателя. Однако студенты собирались в религиозно-философские кружки, число участников которых увеличивалось до тех пор, пока эти кружки не запретили.

Советская власть предъявляла свои требования к преподавателям, тогда еще не вмешиваясь в процесс преподавания. В осенний семестр 1922 года Федотов вплотную встал перед выбором: или идти по скользкому пути компромиссов, или совсем оставить преподавание. Дело в том, что историко-филологический факультет обязан был взять шефство над какой-то фабрикой. Но взять шефство нужно было, совершив символическую процедуру — под красным флагом и при пении «Интернационала». Федотов отказался участвовать в этом «обряде», так как он противен его политическим и религиозным убеждениям. Сам факт отсутствия Федотова не был замечен властями и не имел для него важных последствий. Однако поступок Федотова и открытое объяснение этого поступка вызвали возмущение у его коллег, которые обвиняли принци-

________________________

1 Федотов Г. П. Лицо России. С. XIII-XIV.

==8

пиального профессора в желании сохранить чистую совесть за их спинами и в ущерб интересам университета. Уже тогда и так формировалась скрепленная круговой порукой, «общими интересами» лицемерная психология вузовских преподавателей. Федотов это сразу увидел и понял. Он не хотел и не мог приспосабливаться к требованиям новой власти, разлагающим самою душу человека.

В 1922 году Федотов оставляет университет и возвращается в Петроград, где начинает работать переводчиком иностранной литературы только в частных издательствах. Переводы дают высокие заработки, но положение человека «вольной профессии» в советской государственной системе очень неустойчиво. К тому же духовная атмосфера в Петрограде уже не та.

Федотов возвращается в «братство», которое тогда особенно остро переживает период внутреннего брожения. Часть членов кружка, преимущественно евреи, принимая крещение, попадали под влияние крестивших их священников. Священники же подозревали и обличали А. А. Мейера в «Мережковских» ересях. В этой обстановке Федотову была необходима твердая опора. По совету друга и товарища по семинару Гревса С. С. Безобразова, покинувшего Россию, Федотов обращается к протоиерею Тимофею Налимову. Отец Тимофей занимал особенное, если не сказать центральное, положение в петербургской иерархии. Бывший преподаватель, а затем свободно избранный ректор Петербургской духовной академии, он вынужден был ее оставить вместе с А. В. Карташевым и долгое время, являясь духовником митрополита Вениамина, служил младшим священником Казанского собора. После расстрела митрополита Вениамина, допросов и сидения по тюрьмам у протоиерея Тимофея вынудили обещание не принимать участия в публичных богослужениях и никого не допускать на его домашние службы. Отец Тимофей считал своим долгом соблюдать данное им слово. У себя он мог только исповедовать, и когда к нему обратился Г. П. Федотов, отец Тимофей посоветовал ему причащаться у своего духовного сына протоиерея Леонида Богоявленского. Так — воцерковлением — завершилось возвращение Федотова к православию. Но это не было тем, что связывало всех членов кружка А. А. Мейера. Кружок, несмотря на опасности, разрастался по всей России, утрачивая единое общение.