Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

Власть над стихиями и над всеми частями природы распределяется между всеми ангелами. И это представление связывается с астрологией: звезды управляют природой, а над звездами поставлены ангелы, иногда отожествляемые с ними. Всякая трава на земле имеет свою звезду, своего ангела на небе [471] Lueken 53; Тайны Еноха 19, 4. , и народы земные распределены между князьями воинства небесного. Сообразно этому в некоторых еврейских магических текстах представление о семи архангелах связывается с представлением о семи планетах [472] Stьbbe, Jьdisch-babylonische Zaubertexte (1895), 23; Ср. Hilgcnfeld, Ketzergesch. 190. – старинное воззрение, заимствованное из родины астрологии, Вавилона, где семь планет были семью великими богами. Семь лампад светильника Захарии (4, 2–10) суть «семь очей Господа, которые объемлют взором всю землю». И в семи лампадах светильника второго храма Иосиф Флавий и Филон видели символ семи планет [473] Ср. Gunkel, Schцpfung und Chaos, 124–131; Jos. Bell. jud. V, 5, 5 (ἐνέμφαινον δὲ οἱ μὲν ἐπτά λύχνοι τοὺς πλανήτας); Antiqu. III, 6, 7 и 7, 7; Philo, Quis rerum div. haeres, 45 (III, 50) ...ὑπομνηστέον, ὅτι τῆς κατ οὐρανὸν τῶν ἑπτὰ πλανήτων χορείας μίμημά ἐστιν ἡ ἱερὰ λυχνία καί οἱ ἐπ' αὐτῆς ἑπτὰ λύχνοι {127} и т. д. .

В христианском гнозисе семь первозданных ангелов встречаются нам в самых различных системах. Мы

– 357 –

находим их и в «Пастыре» Гермы, и у Климента Александрийского [474] Strom. VI, 143 ἑπτά μὲν εἰσιν οἱ τἠν μεγίστην δύναμιν ἔχοντες πρωτόγονοι ἀγγέλων ἄρχοντες {128} cp. Lueken, 112 cл. , и прежде всего у гностиков. «Сии суть святые ангелы Божии, первые сотворенные, – говорит Герма, – им же Господь передал всю тварь свою, чтобы они растили ее, управляли и господствовали над всею тварью» (Vis. III, 4, 1). И среди них выделяется Господин строящегося здания (Sim. IX, 6), который есть, по–видимому, не кто иной, как архистратиг Михаил (Sim. VIII, 3, 3). По учению Саторнила Антиохийского, единый неведомый Отец сотворил ангелов, архангелов, начала и власти, а семь (низших) ангелов создали мироздание и человека [475] Hilgenfeld, Ketzergesch. 190 cл. Iren. adv. haer. I, 24, 1, 2. Человек был крайне несовершенным созданием и даже не мог стоять прямо, пресмыкаясь подобно червю, пока вышняя сила не сжалилась над ним, не послав в него искру жизни. Ср. выше стр. 166–167, учение Филона, который также объяснял несовершенства человеческой природы тем, что ее создали ангелы. . Седмерицу «эонов, богов или ангелов» находим мы и у офитов, причем, по замечанию Иринея (Adv. haer. I, 30, 9), под «святою седмицей» они разумеют семь планет . Во главе их стоит Ялдабаоф, Бог иудеев, избравший Авраама и даровавший закон Моисею. Келье (Orieg, с. Cels. VI, 30) сообщает о семи архонтах, обозначенных в диаграмме офитов под видом льва, быка, дракона, орла, медведя, собаки, осла: эти архонты стоят у врат небесных, и Ориген приводит те формулы, с которыми душа усопшего должна обращаться к ним, по учению этих «гоэтов», для получения свободного пропуска. В таких формулах архонты заклинаются именами Ялдабаоф (первый и седьмой), Иао, Саваоф, Астафей, Элоей, Орей, а на самой диаграмме архонт лев называется Михаилом и следующие за ним архонты суть Суриил, Рафаил, Гавриил, Θαυϑαβαώϑ, Εραταώϑ, Θαρθαραώϑ или Оноил [476] Известно, что евреи нередко представляли ангелов в виде животных (в связи с учением о «Меркабе»), напр. льва, орла, тельцов, овец, змиев, примеры чему мы еще увидим ниже. «Гностики» Епифания имели апокрифическую книгу, где повествовалось о видении Захарии, который увидел ἄνυρωπον ἑστῶτα ὄvoυ μορφὴν ἔχοντα {129} haer. 26, 12. . Таким образом, гностическому Ялдабаофу, Богу иудеев, соответствует в диаграмме архистратиг Михаил, князь еврейского народа. Любопытно также и то обстоятельство, что, по учению

– 358 –

офитов, Ялдабаофу соответствует планета Сатурн, ангелом которой в других еврейских памятниках является Михаил [477] Ср. Lueken, 117. Мытарства усопшего изображались аналогичным образом и другими гностиками, напр. маркосианами (Hilgenfeld, 381 cл.), а также мандейцами (семь matarta или мытарств см. Brandt, Die Mandдische Religion (1899), § 38). Ср. также Pistis Sophia (ed. Schwarze-Petermann 1851–3) IV, стр. 360, 366. См. Anz, Ursprung., d. Gnost., 70 сл. .

V

В данном случае связь гностического учения с еврейской ангелологией представляется довольно ясной. Но оставим гностиков и вернемся к еврейской апокалиптике. Рассмотрев представление о семи первозданных ангелах, перейдем к одному из наиболее характерных представлений – о семи небесах, в котором мы находим полное смешение ангелологии и космологии.

Всего подробнее эти семь небес описываются в книге Тайн Еноха, но о них говорится и в заветах 12 патриархов [478] По слов, в Пам. отреч. рус. лит. Тихонравова. , и в IV кн. Баруха (ed. James), и в восхождении Исаиином, и в Талмуде, и во многих других памятниках патриотической литературы. Трудно выследить происхождение этого странного учения, которое вытекает из общего источника еврейской космологии и астрологии – из халдейской премудрости. Это воззрение, проникшее и в некоторые памятники древнехристианской литературы, но в конце концов осужденное и оставленное [479] См. Charles, в Introduction к изд. книги Тайн Еноха XLV cл. , важно нам потому, что оно получает весьма значительное развитие в раннем гностицизме. Целое учение о спасении и искуплении связывалось в гностических кругах с представлением о множестве небес (первоначально семь небес), через которые душа усопшего проходит, восходя к горнему миру, встречая на пути своем всевозможные препятствия со стороны различных духов, причем эти духи побеждаются различными заклинаниями, ведомыми гностику: тут‑то важно было знать тайные имена ангелов–архонтов.

Описания различных сфер небесных, разумеется, несходны между собой в различных еврейских памятниках,

– 359 –

не говоря уже о гностических учениях. Есть, однако, и значительные совпадения, свидетельствующие о существовании апокалиптического предания, правда не особенно строгого и определенного, но все же заметного при большом разнообразии фантастических представлений.

Трудно найти более яркий образчик полнейшего смешения религиозных представлений, чем этот фантастический мир звезд, духов, сказочных птиц, крылатых крокодилов и змиев. Мы находим Заратустру на седьмом небе персов, жернова небесной манны – на третьем и горний Иерусалим – на четвертом небеТалмуда; мы находим солнце с его фениксами на четвертом небе Еноха и строителей вавилонской башни – на первом и втором небе (IV) Баруха. На небесах – жилища светил, хранилища снега, града и молний; на небесах – хранилища душ, еще не родившихся, места упокоения праведных и места мучений – рай и ад; на небесах – престол Божий и жилища духов, не только добрых, но и злых, не только ангелов, но и многих стихийных духов. В заветах XII патриархов Левий видит первое небо – темное и «дряхлое» от людских грехов, а второе содержит в себе «огонь, лед и снег, готово в день повеления Господня» и «вси дуси, пущаеми на месть человеком». Эти грозные, огненные, «немилостивые» ангелы–истязатели встречаются во многих апокалипсисах [480] Ср. Test, of Abraham (ed. James, Texts and Studies, II, 2, 90) ...ἄγγελοι πύρινοι τῆ ὄψει καὶ ἀνηλεεῖς τῇ γνώμη καὶ ἀπότομοι τῶβλέμματι {130} и примечание Джемса к этому тексту, стр. 123. Заметим, что подобные представления об ангелах-истязателях особенно часто (хотя и не исключительно) встречаются в апокрифах египетского происхождения (ср. Wiedemann, Die Religion d. Aegypter, 48); впоследствии то же представление мы находим у Пахомия, см. Amelineau, Annales du Musйe Guimet XVII, 553 и Grьtzmacher, Pachomius (1896), стр. 85 и 93. ; в «Тайнах Еноха» описываются ключари и стражи врат адовых, «стояще, яко аспиди великые, и лица их, яко свеще, потухлы, и очи их огненны, и зубы их обнаженны до перси их» (Т. Ен. XIII, 30).