Михаил Полятыкин - Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

И хорошо теперь понимаю, за что просил прощения у народа патриарх Алексий II, — много чего понимаю, но жизнь начинается с истоков, а не возвращается к ним, и каждое новое поколение делает свои ошибки, на 99 процентов похожие на отцовские.

А может, потому и живет еще человечество?

Однако продолжим.

— Теперь Россия. Москва — ее столица. И я не чувствую себя гражданином Союза в том смысле, что не хочу быть гражданином Молдавии, Армении или Грузии. Может, у кого и есть такая потребность — у меня ее нет. Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна. Ведь каждый человек привязан к своей малой родине, своей земле, и дай Бог, чтобы люди из всех этих мест, что олицетворяют для них родину, процветали.

Великая страна — Россия, и я искренне, как россиянин, хочу, чтобы все в ней было хорошо. Но у нее сложный выбор. Я вообще-то с трудом представляю, по какому пути она пойдет. Думаю, по одному из трех: первый — не в той последовательности, которая для меня кажется более привлекательной, я просто их перечисляю — это полная изоляция от всех остальных республик и попытка России, как таковой, стабилизировать свою экономику, обеспечить нормальный уровень жизни российскому — не русскому только — народу, населению, то есть тем, кто живет на ее территории.

Россия — богатейшая страна, она выживет и быстро поправит свои дела. Быстро. Два-три года — и будет существеннейшее улучшение жизни народа. Еще раз подчеркиваю — российских людей, живущих на ее территории, а это более ста национальностей.

Второй вариант: это тот, который сегодня имеет место на практике. Россия входит в союз вместе с другими республиками-государствами, которые признают политические и экономические интересы друг друга, на равных участвуют в реализации экономического договора. Я убежден, что это правильно, что экономика всегда должна быть на первом месте, за нею должен последовать какой-то политический союз, обеспечение единства представительства во всем мире, военная стратегия. Это будет похоже на Соединенное Королевство Великобритании, такая своеобразная конфедерация со слабыми общими структурами и мощной автономизацией.

Хотя и на этом пути есть две большие сложности, можно их назвать и опасностями. Первое: не все бывшие республики войдут в такой союз из тех, кто прежде составлял экономическое общее пространство. Вот, говорят, Украина пока решает, как быть, решают и другие. Я не считаю Прибалтику — это отрезанный ломоть.

Если подобное случится и с другими, то мы будем иметь существенно ослабленную экономическую систему, в которой единый баланс производства и потребления имеет оторванные куски. Скажем, Украина делает массу полуфабрикатов для химической промышленности, сама потребляет массу производимого в России. И вдруг она уходит. Это повлечет за собой установление и охрану границ, организацию таможен, усложнит деятельность всего общего хозяйственного механизма, сделает союз практически нежизнеспособным. За этой первой опасностью последует масса политических неувязок. Таких, как: не вошел в союз, значит, являешься суверенным государством. И не де-юре, а де-факто. Автоматически потребуется разработка мер по защите проживающего на территории такого государства русскоязычного населения, опять же возникает вопрос о границах — никуда от этого не денешься. Как бы не пришлось защищаться от бывших братьев по государственному устройству. Придется решать вопросы и по ядерной энергетике, военным базам, в целом об армии.

Но и для тех, кто войдет в новый союз, все будет складываться непросто — это вторая сложность. Возникает необычайно много проблем, и прежде всего проблема консенсуса. Любое решение может быть сорвано из-за позиции какой-либо одной республики-государства. Кто-то может быть несогласен по политическим мотивам или исходя из эгоизма экономической выгоды для себя — есть ведь и такие. Или, скажем, по мотивам социальным — кому-то покажется, что его интересы в социальном плане ущемляются, все субъекты союза разные. У одних громадная трудоизбыточность, у других промышленность развита недостаточно, и решать вопросы экономики в полном согласии и единстве практически невозможно.

Поэтому вполне прогнозируется ситуация, при которой принятие решений будет тормозиться по довольно простой причине: кто-то из лидеров сказал «нет» — и все. Ведь правила простого большинства или двух третей тут применить нельзя — слишком деликатная сфера. Поэтому опасность увидеть такой союз недееспособным чрезвычайно велика, и я буду молиться, буду искренне мечтать о том, чтобы этого не случилось.

И, наконец, третий вариант развития событий в России. Он, конечно, далеко не бесспорный, но имеет немало сторонников. Россия по этому варианту является такой же республикой-государством, как и все остальные. Она сама решает свои проблемы, никому ничего не дарит и ни от кого ничего бесплатно не получает. Финансовые проблемы и денежное обращение также решает сама и, по сути, не нуждается ни в каком союзе ни с кем. Пусть каждое государство решает свои проблемы само — так, как считает нужным, правильным и допустимым. Но если какое-то из них захочет присоединиться к России и создать союз — милости просим. Но Россия при этом остается естественным лидером нового образования — раньше это была империя, теперь должен быть равноправный союз. Хотите присоединиться — пожалуйста. Вот вам наша технология, наша нормативная база, наши принципы хозяйствования. Не хотите — не надо. Мы никого не просим, мы ни в ком не нуждаемся и будем жить не хуже, а лучше.

Можете присоединиться к России как к лидеру, это нормально: добровольно пришли — добровольно ушли. Экономической основой подобного союза должна быть полная взаимная выгода при безусловном лидерстве России и при политическом, национальном равноправии.

Долгая история отношений России с другими народами не была такой сплошь негативной, как нам ее в течение десятилетий рисовали. Дескать, царское самодержавие только и делало, что угнетало народы и народности национальных окраин и меньшинств, но сегодня истина все больше проясняется. В дооктябрьской России отношения с присоединившимися добровольно, да и присоединенными территориями были нормальными, нации жили в ее составе с достоинством. Русский царь их не угнетал, не лишал родного языка и письменности, не изгонял лидеров. А уж о таком вандализме, как депортация, и говорить не приходится.

Эмир Бухарский до Октябрьской революции жил и правил в своей Бухаре, и никакой царь его не изгонял. Его изгнали после революции. А до того он правил под верховенством белого царя самостоятельно. И ничего плохого в той системе государственного устройства не было. Были чрезвычайно разумные пропорции между государственностью людей, Российской империей и управлением на местах, территориях национальных образований.