Александр Донской - Перепады настроения

Потянулись по-настоящему жуткие часы ожидания. Мне было дико страшно. Я вздрагивал от каждого шороха, стука двери и шагов по коридору. Как я уже говорил, состояние эйфории усиливает остроту ощущений. Поэтому у меня было чувство, что я живу в триллере. Так прошел день, за ним другой. Бандиты не пришли за деньгами. Я решил, что они задумали настолько кровожадную расправу, что им нужно время, чтобы основательно подготовиться. Скорее всего, они с утра до ночи затачивают здоровенные ножи, чтобы потом нарезать меня на форшмак. Мне было страшно ходить по улицам. Я шарахался от собственной тени. Внутреннее напряжение было таким, что казалось, меня сейчас разорвет. Прошла неделя. Две недели. Месяц. Два месяца. Ничего не происходило. И тут я узнал новость, которая расставила все по своим местам. Оказывается, буквально на следующий день после нашего разговора, пацаны мчались по своим бандитским делам по трассе, вылетели на встречку и поцеловались с «Камазом». Один из них погиб мгновенно при столкновении. Другой вылетел на дорожное полотно прямо под колеса проезжавшей машины. Позже он скончался в больнице.

Когда я понял, что моей жизни больше ничего не угрожает, я испытал ураган эмоций. Но знаете, что самое парадоксальное? Я понял, что мне понравилось чувствовать себя на лезвие ножа, на грани между жизнью и смертью. Страх не только отнимал мои силы. Он кормил меня и подпитывал. Он дал мне возможность чувствовать себя по-настоящему живым. И мне это понравилось. Сейчас я могу соотнести это с теми бесшабашными поступками из детства, когда я лез на крышу девятиэтажки, дурея от страха, или нарывался на взрослых пацанов, которые могли навешать мне таких не иллюзорных люлей, что я бы на всю жизнь остался инвалидом.

Гораздо позже в какой-то из эзотерических книг я прочитал, что людьми в жизни управляет всего две движущие силы — Любовь и Страх. Помню, что меня до глубины души поразила эта мысль. А потом на глаза попались слова Ошо: «Страх подобен темноте, отсутствию света. Когда горит лампочка, вы видите свет, но стоит ее выключить, как воцаряется тьма. Что такое темнота по сути своей? Это всего лишь отсутствие света. Так же и страх — это не какая-то самостоятельно существующая субстанция, это просто отсутствие Любви».

Когда я впервые прочитал это, меня буквально ударило током. Да, в моей жизни было очень мало любви. Родителям не было до меня дела — они или отмахивались от меня, как от надоедливого щенка, или наказывали. Я понял, что безрассудными поступками, от которых мне было дико страшно, компенсировал отсутствие любви. Но принять это я смог лишь спустя много лет. А смириться — наверное, я до сих пор не научился с этим мириться.

В 2003 году я понял, что моя фирма «Сезон» достигла в развитии потолка. По меркам Архангельской области расти дальше в торговле было просто некуда. Да и, признаться честно, я сам эмоционально перегорел этим проектом. Мне стало смертельно скучно. Хотелось попробовать себя в чем-то новом, чтобы опять испытать эти потрясающие чувства неизведанного. Спонсором моей уверенности в завтрашнем дне выступала эйфория. Я почти привык к постоянному смутному ощущению тревоги в подсознании. Но при этом научился кайфовать от бонусов, которые давало мне мое состояние — аномальной работоспособности, креативности, веры в свои исключительные способности. При этом я по-прежнему не понимал, что со мной что-то не так. Думал, что просто вот такой я шустрый парень, быстрее и смекалистее большинства.

К тому моменту у меня появился опыт участия в благотворительных проектах. Я познакомился с полезными влиятельными людьми в Администрации. Они считали меня отличным, своим в доску парнем. Я понял, что смогу использовать эти контакты в будущем. С легким сердцем я продал сеть своих магазинов главному конкуренту. У меня на руках появилась гигантская сумма — больше 100 миллионов рублей.

Для человека с биполярным расстройством деньги — это настоящее испытание. В период эйфории голова — сплошной конвейер желаний, каждую минуту изобретающий причины, почему именно эти дорогущие кроссовки, десятые по счету, нужны тебе прямо сейчас. Но когда ты миллионер, запросы оказываются куда масштабнее, чем просто очередная пара обуви. Я купил несколько квартир. Потратил кучу денег на бытовую технику, путешествия, спонтанные подарки. Очень много просто растранжирил — на такие мелочи, которые сейчас даже не могу вспомнить. Тратить деньги мне казалось чем-то совершенно естественным. Я делал это с азартом, совершенно не задумываясь, сколько там еще осталось. Как будто у меня на привязи дома жила собственная золотая антилопа, которая в любой момент «нацокола» бы мне копытцами новое состояние. Я чувствовал себя царем Мидасом — все, к чему прикоснусь, превращу в золото. Позже я узнал, что в состоянии эйфории многие ощущают то же, что чувствовал тогда я. Деньги кажутся чем-то настолько легко наживным, что люди вообще не задумываются о тратах. Они опустошают лимиты кредитных карт, на радость банкам тут же заводят новые карты, совершенно не отдавая себе отчет, как потом со всем этим разбираться. В этот момент человеком руководит лишь одна мысль: «Я вижу эти часы/ автомобиль/ антикварную вещицу/ брендовую сумку, и она мне нужна, как воздух! Она должна стать моей и баста!» Вас буквально трясет от возбуждения. Вы дрожащими руками расплачиваетесь, прижимаете к сердцу желанное добро, а ровно через пять минут замечаете самый крутой в мире смартфон или плазменную панель, и цикл повторяется.

Когда я читал книгу Кэй Джеймисон «Беспокойный ум», у меня было ощущение, что во время стихийных покупок за мной наблюдали, чтобы потом написать об этом в романе. Описания Кэй в точности повторяли все, что происходило со мной! Вот как она описывает свою шопоголическую зависимость в период мании:

«Когда я на подъёме, я не способна беспокоиться из-за денег. Деньги ведь откуда-то возьмутся. Я имею право. Я особенная. Бог поможет. С банковскими счетами и кредитками все блага кажутся доступными… Я скупала драгоценности, элегантную и бесполезную мебель, вызывающую одежду, которая мне не шла. Приобрела трое наручных часов с промежутком в один час, причём скорее в ценовом классе „Ролекс“, чем „Тимекс“».

В это же время я понял, что мечтаю стать мэром Архангельска. Мне казалось, что это достойное завершение карьеры в родном городе — из барака в спальном районе переместиться в кресло городского главы. Семья и знакомые, узнав о моих планах, крутили пальцем у виска. Они вообще не понимали, зачем я лезу в политику. Не буду сейчас подробно останавливаться на моей предвыборной компании, политтехнологиях, которые я использовал и прочих нюансах. Об этом можно прочитать в моей книге «Продай себя в бизнесе, политике и личной жизни». Скажу лишь, что своей предвыборной компанией я руководил сам. А на выборах, которые состоялись 13 марта 2005 года, победил с 38, 65% голосов. Мой оппонент набрал почти в два раза меньше. Так в 35 лет я стал самым молодым мэром в стране.