Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

Этот пример, по-видимому, следует истолковать в том смысле, что мальчик приобрел моральный принцип (или правило): предварительно ругать других за неправильное поведение и тем самым предотвратить применение отрицательных санкций с их стороны. Мы видим, что агрессия привела к определенному моральному (или аморальному) развитию. Это очень любопытный процесс, который вряд ли полностью осознается ребенком. Подлинное же моральное развитие и созревание имеет место только в том случае, когда ребенок такие же строгие требования предъявляет и к себе самому. Другие подобные примеры также показывают, что, предвидя, что его собираются наказывать, индивид может превентивно наказывать других, одновременно интерпретируя их моральные ценности так, как их себе представляет. (По-видимому, он скорее всего атрибутирует другим определенные моральные ценности).

Возникает вопрос: в какой мере подобное поведение сохраняется и у взрослых людей после того, как их личная моральная система уже сформирована? Можно предположить, что у взрослых этот механизм участвует в изменении моральной системы. Примеры, подобные приведенным, по мнению Джениса и его коллег, раскрывают стадии перехода от идентификации с агрессором к Сверх-Я личности. В таких случаях индивид не просто защищается от актуальной или ожидаемой агрессии. Наоборот, он идентифицируется с предвосхищаемым наказанием, причем последнее связано с его собственным поведением. Совершая проступок или даже только имея «плохие» намерения, даже бессознательные, ребенок прибегает к помощи такого механизма. Но его пунитивное поведение направлено не против себя или другого человека, виновного в неправильном поведении, оно направлено на «агрессора» [313] См.:: Janis a.o., op. cit., p. 363. .

В одной из предыдущих своих трудов автор настоящих строк выдвинул идею, согласно которой каждый уровень и даже этап морального развития личности (по шкале Колберга) имеет свои характерные механизмы адаптации. Эту общую идею следует конкретизировать для каждого этапа, тщательно описав соответствующие им адаптивные механизмы и их комплексы.

Мы полагаем, что для доморального уровня развития ребенка одним из самых характерных механизмов адаптации является идентификация с агрессором. Эта идея имеется у психоаналитиков (З. Фрейда, А. Фрейд, Э. Эриксона и др.). Однако она должна быть сопоставлена с концепцией Пиаже и Колберга.

Идентификация фрустрированной личности с агрессором, как защитный механизм, может иметь отрицательные последствия как для не, так и для общества. Поэтому вопрос о способности личности в условиях фрустрации отказываться от использования этого механизма заслуживает пристального внимания. Если удастся решить данный вопрос, тогда можно будет предотвратить много случаев жестокости в тюрьмах, в армии и в межэтнических отношениях.

Психоаналитики размышляют об этом уже давно. Алис Балинт, которая считается одним из ведущих теоретиков психоанализа, считает, что способность отказаться от механизма идентификации с агрессором, как от средства справляться с угрожающими внешними объектами, развивается у личности в специфических межличностных отношениях, которые слагаются в раннем детстве. Если родители ребенка положительно относились к его поискам наслаждения, то у него развивается толерантность к фрустрации и страху. Именно эта толерантность и удерживает его от пользования жесткими защитными механизмами, в частности – механизмом идентификации с агрессором.

Но если ребенок склонен видеть своих родителей в качестве угрозы его существованию, поскольку они противодействуют его стремлению к удовлетворению своих психофизиологических потребностей, то его развитие пойдет по другому пути. Такие родители становятся источниками угроз и страхов, травмирующих ребенка. Для предотвращения возникновения такого страха или, если он уже возник, его смягчения, ребенок может использовать механизм отрицания (denial) наличия угрозы в поведении своих родителей. Но он может пользоваться также механизмом идентификации с агрессором, который также приводит к тому, что ребенок уже не воспринимает родителей в качестве угрожающих объектов. В той мере, в которой ребенок идентифицирует себя с родителями, он уже перестает воспринимать себя в качестве ранимого и отделенного от них существа, который получил бы психическую травму в том случае, если бы родители запретили ему удовлетворение своих психофизиологических потребностей. Наоборот, он с помощью механизма идентификации «объединяется» с родителями и принимает их установку [314] Sarnoff I. Personality. Dynamics and development. New York and London: John Wiley and Sons., 1963, p. 181. .

Возникает вопрос: почему выбирается или отрицание, или идентификация? От каких личностных свойств зависит выбор защитного механизма? Ведь выбор того или иного ведущего защитного механизма в годы детства может иметь решающее значение для развития характера личности.

А. Балинт считала идентификацию с агрессором одним из самых примитивных защитных механизмов. Когда родители постоянно выступают для ребенка в качестве источников угроз и вызывают страх, он спонтанно выбирает именно этот механизм. Это легкий путь самозащиты. (Предполагается, что дети от рождения имеет склонность к приобретению защитных механизмов).

В конце настоящего обсуждения выскажем следующую идею: если механизм идентификации с агрессором является ведущим в поведении взрослого человека, тогда мы можем сказать, что он в психологическим отношении не является зрелой личностью. Мы полагаем, что многие «профессиональные подчиненные» именно таковы. Данный механизм входит в состав комплекса авторитарного подчинения.

Наши социальные суждения, т. е. мысли о социальных явлениях и процессах, относительны. Когда мы рассуждаем о каких-то социальных явлениях, людях, социальных группах и т. п., то в качестве «начала отчета» или критерия берем каких-то людей. Наблюдения показывают, что обычно в качестве такой основы или начала отчета мы берем мнения тех людей, с которыми у нас имеется положительная идентификация. В качестве такого социального объекта-эталона может выступить как отдельная значительная личность, так и референтная (или эталонная) социальная группа.

Эталонные мнения других людей бывают как обобщенными («Все так говорят», «Все так поступают» и т. п.), так и частными и единичными. (Например, «М., как крупный специалист, утверждает это, и я с ним согласен»). Особенно часто мы берем в расчет экспертные оценки.