Виктор Франкл - Человек в поисках смысла

Присоединение Австрии к нацистскому рейху для еврейской части населения страны (а к ней принадлежал и Франкл) означало верную гибель. Незадолго до аншлюса у него была возможность эмигрировать в США, однако он ее отверг: полученное из Америки приглашение не распространялось на его родных, а Франкл считал недопустимым их бросить. (Наверное, в науке о душе различия в мировоззрении сказываются во всех сферах: Зигмунд Фрейд, уехавший в эмиграцию с женой и дочерью, не проявил никакой заботы о своих родных сестрах, и все они сгинули в концлагерях.)

Фортуна дала Франклу несколько лет отсрочки. По счастливой случайности, гестаповец, оформлявший отправку Франкла в лагерь смерти, оказался его бывшим пациентом и вычеркнул его из списка. Но в 1942 году про доктора Франкла вспомнили снова. Да и как было не вспомнить про заведующего отделением Венской Ротшильдовской еврейской больницы! Печи Освенцима и Дахау требовали топлива, и Виктору Франклу предстояло стать одним из миллионов поленьев в их адском пламени.

Он, однако, выжил. Здесь сошлись и случайность, и закономерность. Случайность — что он не попал ни в одну из команд, направлявшихся на смерть (направлявшихся не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что машину смерти нужно было кем-то питать). Закономерность — что он прошел через все это, сохранив себя, свою личность, свое «упрямство духа», как он называл способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу. В концлагерях получил проверку и подтверждение его взгляд на человека, и вряд ли удастся найти хоть одну психологическую теорию личности, которая была бы в такой степени лично выстрадана и оплачена такой дорогой ценой.

Любая попытка восстановления внутренней силы узника предполагает в качестве важнейшего условия успеха отыскание некоторой цели в будущем. Слова Ницше: «Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как» — могли бы стать девизом для любых психотерапевтических и психогигиенических усилий... Горе тому, кто не видел больше ни цели, ни смысла своего существования, а значит, терял всякую точку опоры. Вскоре он погибал.

Опыт этих страшных лет и смысл, извлеченный из этого опыта, Франкл описал в книге «Психолог в концлагере», вышедшей вскоре после войны. Эта книга с 1942 по 1945 год фактически «писалась» им в уме, и одним из стимулов к выживанию было стремление ее сохранить и в конце концов опубликовать. Хотя, как признавался автор, книгу он «писал с убеждением, что она не принесет, не может принести успех и славу», из всех его книг именно эта получила наибольшую популярность.

После того как эта книга вышла в 1959 году на английском языке, она выдержала баснословное количество переизданий на десятках языков по всему миру и общий ее тираж уже перевалил за 2,5 миллиона (всего им написано 16 книг, их совокупный тираж уже не поддается подсчету; на этом фоне особенно огорчительно, в сколь узком кругу Франкл популярен в нашей стране — многие практические психологи о нем даже не слышали).

ВОПРОС К СЕБЕ

Конец сороковых отмечен ярчайшим всплеском творческой активности Франкла. Его книги — философские, психологические, медицинские — появляются одна за другой. Среди его наиболее значительных работ (помимо названных) — «Доктор и душа», «Психотерапия и экзистенциализм», «Воля к смыслу», «Время и ответственность», «Подсознательный бог», «Психотерапия на практике».

В 1946 году Франкл становится директором Венской неврологической больницы, с 1947 года начинает преподавать в Венском университете, в 1949 году получает степень доктора философии, в 1950 году возглавляет австрийское общество психотерапевтов. В 60-е годы издание его трудов на английском языке принесло ему всемирную славу, запоздало докатившуюся до наших берегов лишь к началу 90-х.

Франкл дважды объехал вокруг света с лекциями о логотерапии, побывал во многих странах, в том числе и в СССР (аудитория психологов в МГУ встретила его овацией). Он умер в глубокой старости в своей родной Вене.

В нашей стране его идеи еще ждут настоящего признания. Ведь логотерапия — это не столько техника, сколько философия. В отличие от столь любимых многими манипуляторских ухваток, его концепция не содержит директивных рекомендаций и приемов. На вопрос, существуют ли таковые, Франкл любил отвечать: «Это все равно, что спрашивать гроссмейстера, какой шахматный ход самый лучший». Ведь смысл своей жизни каждый человек открывает для себя сам.

Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращен вопрос.

Сергей СТЕПАНОВ

Данная статья была опубликована в N 19/2001 (http://psy.1september.ru/2001/19) еженедельника "Школьный психолог" издательского дома "Первое сентября". Все права на эту публикацию принадлежат автору и издателю.

От автора

С огромной радостью я узнал, что на русском языке издается сборник моих работ, переведенных в свое время на многие языки. Когда я находился в Москве по приглашению МГУ имени М. В. Ломоносова и читал курс лекций на психологическом факультете, мне сообщили об этом, но я не ожидал, что книга выйдет так скоро. Чем, спрашивается, это можно объяснить?

Возможно, тем, что, как говорили московские коллеги, мои концепции каким-то образом "созвучны русской душе". Что ж, в свою очередь на меня огромное влияние оказали сочинения таких русских писателей, как Достоевский и Толстой (которых я постоянно цитирую в своих трудах). Не удивительно поэтому, что я убежден в том, что страдание, вина и смерть - названные мною "трагическим триединством человеческого существования" - ни в коей мере не умаляют смысла жизни, но, наоборот, в принципе всегда могут трансформироваться во что-то положительное.

Несомненно, что поэт несравненно лучше и проще, чем ученый, донесет до неискушенного читателя суть подобной посылки; в конце концов, она адресована прежде всего сердцам, нежели только умам; здесь нами руководят наши сердца!

Если эта книга, за издание которой я столь благодарен, сможет хоть в какой-то мере быть полезной для русскоязычного читателя, мое сердце наполнится гордостью и на склоне дней моя жизнь обогатится еще одним, новым смыслом. Или, говоря словами Р. У. Эмерсона: "Есть лишь одна честь - честь оказать помощь, есть лишь одна сила - сила прийти на помощь". Человек перед вопросом о смысле

У каждого времени свои неврозы и каждому времени требуется своя психотерапия.

Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты, -поэтому я и говорю об экзистенциальном вакууме Я бы хотел просто процитировать здесь пару фраз из письма, которое написал мне один американский студент: "Здесь, в Америке, я со всех сторон окружен молодыми людьми моего возраста, которые отчаянно пытаются найти смысл своего существования. Недавно умер один из моих лучших друзей, которому найти этот смысл не удалось". Мои личные впечатления от американских университетов - а только в США я имел возможность читать лекции и общаться таким образом со студентами в 129 университетах - подтверждают репрезентативность приведенного отрывка из письма в той мере, в какой оно касается общего настроения и ощущения жизни, которые владеют сегодня академической молодежью.