Андрей Кураев - ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ

Вот и я со временем отошел от специально анти-сектантских тем и лекций, и предпочел строить беседы позитивно, полемику с сектантами оставляя на вопросо-ответную часть встречи.

Нельзя быть «сектоедом» и миссионером. Если ты громишь сектантов — ты точно не можешь быть ими воспринят как наставник. Тем более, что живем мы в прозрачном мире, и сказанное в одной аудитории быстро доносится до совсем иных пространств и ушей. Поясню на светском примере. Монархистски настроенный публицист А. Суворин говорит, что 8 марта 1881 года император Александр lll-й на совещании в Гатчине на предложение о конституционной реформе ответствовал так: «Конституция? Чтоб русский царь присягал каким-то скотам?» [1074]Став известным, такое мнение русского царя о русском народе умножает ли ряды монархистов или наоборот?

— А что миссионер может сказать людям, смущенным тем, что попы на «Мерседесах» ездят…

— А я и сам как-то спросил своих московских семинаристов — объясните мне миссионерское значение «попа в Мерседесе». Они забухтели, что это нехорошо, это людей отталкивает, смущает, возмущает. Я говорю, что всё это понимаю. Но считаю, что и в этом все-таки есть положительная сторона.

— Какая же, интересно?

— Однажды женщина привела ко мне своего мальчика и просит: поговорите с моим Мишей, я хочу, чтобы он был православным… Ну, как тут не вспомнить замечательный вопрос «армянскому радио» — в чем отличие еврейской мамы от террориста? Ответ гласит, что с террористом можно договориться. В данном случае мама хотела, чтобы ее сын стал православным христианином.

Миша — мальчик умный, замечательный. Встречаемся, дискутируем. Он соглашается, все понимает и принимает, но креститься не хочет. И вдруг он на несколько лет просто исчезает из моего кругозора — ни пересечений в университетских коридорах, ни звонков. Прошлым летом звонит: «Поздравьте меня, отец Андрей, я крестился». Я как бы сержусь: «Трам-тарарам, ты мог бы мне об этом сказать. Я же, наверно, какое-то отношение к этому событию имею». — «Да, конечно, имеете, но, понимаете, я не в Москве крестился, я в Германии». Еще раз трам-тарарам — «Что же, тебе в Москве храмов было мало?». Так вот следующий ответ и имеет смысл тут процитировать: «После университета я получил грант в Германии, там нашел русский храм, стал в него ходить. Знаете, тогда в московских храмах мне было очень трудно сказать "мы" вместе с нашими бабушками, трудно было вместе с ними стать на колени. А в Германии прихожане православных храмов — это ученые, студенты, бизнесмены и семьи, которые московские бизнесмены тут прячут от наших бандитов, то есть люди более-менее успешные в этой жизни. И вдруг в их жизни, оказывается, тоже есть место для Бога. Это люди, на которых нет печати маргинальности, люди, состоявшиеся в жизни, делающие свою судьбу. И вот вместе с ними мне было легче сказать "мы", вместе с ними мне легко было встать на колени. И поэтому там я крестился».

Такой же месседж я читаю в крестном знамении Евгения Плющенко. Когда олимпийский чемпион в минуту своего триумфа изображает на себе крестное знамение — это, я думаю, для многих людей значит больше, чем телехроника, в которой несчастная вдова ставит свечку за своего погибшего мужа. Это значит, что можно быть с Богом и в радости. Можно помнить о Нем и в дни здоровья и успеха.

Вот так и священник с ноутбуком или в хорошей машине может дать понять, что христианство — оно для людей, а не для какого-то одного социального класса.

— Получается, зрелище «попа на Мерсе» может кого-то привести в церковь?

— Кого-то это может шокировать и тем оттолкнуть, а кого-то — шокировать и тем самым привлечь. Есть группы людей, которые смущаются при виде священников в богатой машине. А есть люди, которые скажут — «Надо же, оказывается, можно стоять прочно на земле и быть православным христианином». Очень важно понять, что когда тебя зовут в православие, тебя не в средние века зовут, не в пещеру, не в келью под елью. Можно быть православным и быть молодым, можно быть православным и быть современным, быть православным и быть успешным.

А машины разные бывают. Скажем, в Киеве или в Москве иномарка — это признак среднего достатка. Вообще священники всегда жили на уровне крестьянина-середняка или бюргера, мещанина-середняка. Священники по своим доходам никогда не относились к высшим, по-настоящему богатым. Всегда на этой границе — середнячокбеднячок. Так же и сегодня. Я бываю в сотнях священнических домов, и могу сказать, что это далеко не бизнес-класс.

Иномарка сегодня это вполне доступная вещь, которая, вдобавок, оказывается даже более экономична, чем «Жигули». Она служит дольше, ест меньше бензина. Как-то настоятеля одного из московских монастырей я застал за листанием автокаталога. Вот, говорит, выбираю, «Лексус» купить или «Вольво». Я возмущаюсь: слушай, отец, ты же патриот, ты должен на «Волге» ездить. Он задумчиво закрывает каталог: «Слушай, я действительно патриот, я люблю Россию. Но понимаешь, мой патриотизм кончается, когда дело доходит до машин. В данном случае ведь как выходит: спонсор готов подарить на выбор любую из этих машин. Но он подарил машину и ушел, а дальше-то за ремонт, за бензин, за обслуживание я должен буду платить из монастырских средств. Вот и окажется, что содержание подаренной «Волги», будет стоить дороже, чем содержание «Вольво». Поэтому для монастыря дешевле, если я буду ездить на «Вольво».

— То есть машины священникам просто дарят?

— Бывает. В московском храме, где я служу, иномарка лишь у одного священника. «Вольво». Но это самый бескорыстный наш сослужитель. Вот ему один прихожанинпросто и подарил свою «старую» машину после очереднего апгрейда. Ведь бывает такая ситуация, когда человек переходит в более высокую социальную группу. Там появляются новые требования — на какой машине ты ездишь, в каком квартале, в каком доме живешь. И прежние его атрибуты на его новом уровне ему уже не нужны. Вот он и дарит старую и еще хорошую машину. Знаю случаи, когда даже дома дарили священнику, а не только машины.

Короче — если священник выходит из хорошей машины, это еще не означает, что он подлец.

— Но ведь откуда-то появляются эти разговоры про священников, которые не соответствуют своему призванию?

— Я не собираюсь говорить, что в церкви все нормально. Число подлецов в рясах стабильное и евангельское — каждый двенадцатый. Но грязь всегда заметней, чем чистота. Да и с логикой не у всех наших судей хорошо. Вот только что он видел батюшку, который шел в залатанной рясе, дальше увидел другого священника на богатой машине. Но вывод сделал по одному — и обо всех. Разные мы. И есть много таких батюшек, которые гораздо лучше меня.