"Я начинаю третью мировую. Земля погибнет. Все умрут..." - пронеслось тогда у него в голове. Но он не зря второй десяток лет бороздил океаны. Если его звание мог получить и болван, паркетный шаркун, то должность командира подводной лодки подразумевала наличие на плечах головы вместо уставной тыквы. Другому бы не доверили его сегодняшнюю роль. Сильверберг был уверен, что эти страхи - привет из далекого детства. Ужас времен последней вспышки "холодной войны", сбитого корейского "Боинга" и памятной речи Рональда Рейгана. Он тогда учился в elementary school. В той еврейско-интеллигентской среде, где он вырос (мать - дантист, отец - адвокат, оба бывшие "дети цветы", верные избиратели демократов) было хорошим тоном костерить правительство, плевать в армию, а также верить в конвергенцию социализма и капитализма, мир во всем мире и прочий сопливый бред. Тогда, в эпоху первых персоналок все "образованные люди" считали, что атомная война бессмысленна, ведь применение ядерного оружия приведет к гибели человечества. Верили в басню о страшной "nuclear winter,. из чего делался вывод, что надо срочно разоружаться и брататься с "советами". Тому, чтоб эти идеи просочились в их мозги, немало способствовали фантасты. Например, роман "Мальвиль" лягушатника Мерля и на "Последнем Берегу" австралийца Невила Шюта. Первую Эбрахам не осилил, а вот вторая ему нравилась, там и герой был командиром подлодки. В конце, правда, все умерли, но это дела не меняло. Вот откуда эти мурашки. Но, позвольте, времена изменились. Сорок лет назад силы были примерно равны; НАТО и Восточный Блок могли уничтожить друг друга по пять-шесть раз, и всю остальную планету раза два. А потом "империя зла" рухнула сама, и добрым джедаям не пришлось, рискуя жизнью взрывать Звезду Смерти. Этим они займутся теперь. А то опять расплодились на территории бывшего USSR Дарты Вейдары. "И никакой WW3 не случится, - сказал себе Эбрахам. - Будет очередная операция по обламыванию рогов возомнившей о себе стране третьего мира. Давно пора показать russkies, что они не лучше иракцев и сирийцев, разве что белые по недоразумению". Маленького Эйба с ранних лет прочили в продолжатели одной из семейных династий. Только не лежала у него душа ни к зубопротезированию, ни к судебным тяжбам. Начитавшись Клэнси и Хайнлайна, он решил стать офицером. В Уэст-Пойнт он не прошел из-за политкорректных квот. Positive discrimination была на пике, и принадлежность к слабому полу или угнетенному меньшинству значила не меньше, чем баллы на экзаменах. Зато стал курсантом Военно-морской академии в Аннаполисе - женщины, индейцы и геи тоже рвались в военные моряки, но чувство реальности в том, что касается самосохранения, государству пока не изменяло. С тех пор он ни разу не усомнился в своем выборе. Это была судьба. Видели бы старики его сейчас, подумал Сильверберг с мстительным удовольствием. Конечно, пришли бы в ужас, а то и в обморок бы грохнулись. Но его совесть была чиста, в конце концов, он же не ракеты запускает по мирным городам. Он не палач, а спасатель. Спасает и свою Филадельфию, которая вместе с шестимиллионной агломерацией пойдет на ланч рыбам от одной русской боеголовки. К тому же он выполнял работу не один, а значит, и ответственность поровну. С противоположного направления к цели двигалась их лодка-близнец. Третьим в звене была переоборудованная под носитель мини-субмарин старая "Огайо". Полчаса назад с нее должны были стартовать три робота - необитаемые подводные боевые аппараты "Манта". Бесшумные, компактные, они могли управляться компьютерным "мозгом". На испытаниях тот неплохо справлялся с задачами маневрирования и поражения целей. Но в такой ситуации, естественно, на него полагаться было нельзя, и ими дистанционно управляли операторы с лодки-носителя. Все они должны были атаковать одновременно с разбросом всего в пять-десять секунд. Вот только "Огайо" почему-то пропустила последний сеанс связи. Именно это и беспокоило "морского волка". Теперь связаться с ней было невозможно - надо было соблюдать строжайшее радиомолчание. Даже гидроакустический поиск в такой близости от объекта слежения велся только пассивно - они молча прослушивали бездну, но не могли прощупывать океан импульсами. Он снова взглянул на хронометр. Три минуты. Пора кончать с этой консервной банкой. Капитан представил, как на другом конце океана ее копию взял на прицел его бывший сокурсник. Вот и эту пора отправить к Нептуну, пока не наделала дел. "А она может", - подумал Эйб и снова поежился. Уж он-то знал. Уродливая штуковина, которая расталкивала тупым носом подогретую Гольфстримом воду в десяти милях к югу, несла в своих пусковых установках сто миллионов смертей. Не зря ПЛАРБ называют "убийцами городов". Что ж, им там наверху виднее. Значит, приз, который Дядя Сэм сорвет в случае выигрыша, оправдывает любой риск. Эти военные аналитики просчитали все на тысячу раз, если решили идти ва-банк. Но все же... Страшно, черт возьми. Будто это ты открываешь ящик Пандоры. Ведь после того как торпеды уйдут, пути обратно не будет. "Глупо. Как ребенок, ей-богу", - пристыдил он себя. Время. - Джентльмены, представление начинается, - произнес он хорошо поставленным голосом, - Цель номер один. Торпедные аппараты пять, шесть, семь и девять - огонь! Мимолетное движение рук оператора, откинуты предохранительные колпачки и нажата пара кнопок. Дальше свое дело сделает автоматика. Торпеды отправлялись к цели. На экране они были светящимися точками, которые рывками приближались к большой белой кляксе. Но как же медленно... Холодком в сердце отозвалась страшная догадка: "Не успеть". Вроде бы ничем не обоснованная. Бредовая. Эти недавно взятые на вооружение торпеды были практически необнаружимы. На ракетоносце их засекут только тогда, когда его судьба будет уже решена. Торпеды преодолели три четверти расстояния, когда подал голос акустик: - Есть сигнал. У капитана отлегло от сердца. Попали, хоть и не они. Сейчас его напарник по звену сообщит о поражении цели. Прокалывайте дырочки под медаль Конгресса за спасение человечества, джентльмены. Конечно, почти все лавры получит мерзавец Дженкинс, но и ему достанется побрякушка на грудь. И, что важнее, хороший бонус. А где-то там погружался на дно разорванный корпус морского чудища, в разгерметизированных отсеках которого плавали у потолка сплюснутые декомпрессией трупы русских подводников. Открывайте шампанское, господа. - Сигнал расшифрован. Множественные пуски, - скороговоркой выдал акустик, лицо его серело на глазах, - Судя по шумовому профилю, межконтинентальные баллистические ракеты... Чтоб опорожнить свои пусковые установки, "Акуле-3" не требовалось всплывать. Она могла вести огонь с глубины до пятидесяти метров. В командном отсеке повисла гробовая тишина. Можно было слышать слабое гудение аппаратуры и комариное попискивание сонара, которого Эйб раньше не замечал. Хуже всего было чувство бессилия. Ракеты уходили в небо одна за другой, а они могли только считать их и молиться. И утешать себя надеждой, что есть еще система HAARP, есть лазерные спутники на низких орбитах и противоракеты. Но капитан вышел из того возраста, когда верят в Санта-Клауса. Перед глазами у него уже стояли реки огня и завалы из обугленных трупов. Прошло две минуты - им показалось, что двадцать - и пунктир торпеды, наконец, совместился с белой кляксой "убийцы городов". Обе исчезли, моргнув и погаснув без всяких спецэффектов. Программное обеспечение компьютера их не предусматривало. Гидроакустик нарочито бодрым голосом доложил о поражении цели. Губы у него больше не тряслись, но глаз слегка дергался. Он тоже был не мальчик и все понимал. Они опоздали. Мавр сделал свое дело. Все уже не имело значения. Сильверберг открыл рот, чтоб выдавить из себя ненужные и запоздалые слова, когда пол и стены отсека вздрогнули. - Что за черт? - Глубинные бомбы, сэр. Атомные. Шестьдесят-восемьдесят килотонн, - не отрывая взгляда от показаний ГАС, сообщил Родригес. У него были дикие глаза наркомана, -Гипоцентр... прямо по курсу, девять с четвертью морских миль. - Русские? - вырвалось у капитана. Хотя сам, не договорив, понял, что это чушь. Откуда у "иванов" тут взяться авиакрылу? Весь их ржавый хлам сейчас жгут прямо на аэродромах. А даже если что-то и уцелело... на этой планете небо принадлежит только одной стране. Вибрация между тем усилилась. Остро отточенный карандаш упал со стола и покатился по металлическому полу. Он ждал чего угодно: того, что в отсеке погаснет свет, а вслед за ним включится тусклое аварийное освещение, а бесстрастные мониторы сообщат о разгерметизации в одном из отсеков или неполадках с реактором. Представлял, как треснет потолочная панель, и прямо на них упадет оголенный провод, разбрасывая искры. Или как через небольшую пробоину хлынет внутрь вода, своим напором делая ее все шире. Он был готов, и принял бы эту участь безропотно. Но ничего не случилось. Противолодочные самолеты P-8А "Посейдон" не знали, что опоздали, и не жалели глубинных водородных бомб на обработку цели, вернее, квадрата, где та находилась. Взрываясь на глубине до ста метров, на таком расстоянии они не могли причинить серьезный вред корпусу американской лодки, но намертво заглушили сонар. На несколько минут они оказались глухи и слепы. Сильверберг недоумевал. Нет, мягко сказано - он НИ ХРЕНА не понимал в том, что творилось. Это противоречило всем правилам и инструкциям. Применять боеприпасы такой мощности так близко от дружественной подлодки... такого в практике Флота не бывало. Хотя какая теперь была разница? Капитан поднялся с кресла, рассеянным движением напялил фуражку... кокардой назад, словно гарлемский рэппер свою дебильную бейсболку. Под удивленными взглядами старших офицеров спохватился, поправил. Обвел невидящими глазами четырех человек, которых знал не один год. Пятое автономное плавание в таком составе. - Ковальски, принимайте командование. Курс прежний, глубина та же. Родригес, продолжайте наблюдение. Мэтьюсон, проведите контрольный замер радиоактивности у поверхности, следите за уровнем на борту. Выполните проверку систем жизнеобеспечения. И вот еще что. Остальным пока не объявляйте. Позже... И не дав никому сказать ни слова, он покинул командный пост, нарушив присягу, послав к чертям морским долг перед страной, которой больше не было, и командой, которую ждало страшное и неопределенное будущее - Я буду у себя, - бросил Эбрахам. Удаляясь по узкому коридору, он шатался как зомби. И сам коридор казался ему бесконечным, и пол плыл под ногами как эскалатор. Переборки, в противовес осточертевшей гамме выкрашенные в пастельные тона, расплывались перед глазами. В маленькой, но уютной каюте он открыл ящик встроенного шкафчика. Достал табельный Браунинг, заряженный мощными магнумовскими патронами. Надо решать. Выстрел в висок - и все. В загробный мир он не верил, хотя родители когда-то прочили его в раввины. А теперь бог его предков, суровый Саваоф, вот-вот снесет их домик ударом цунами совсем как в сказке мистера Баума про Элли. Вряд ли у него много времени, прежде чем парни попытаются удержать его. Через пару минут они придут в себя и не остановятся перед тем, чтобы вломиться к нему - Джон Ковальски хоть и тугодум, но не дурак. Дверца из пластика их ненадолго задержит. Он взвесил пистолет с рифленой рукояткой на ладони и вместе с ним взвесил все "за" и "против". Вряд ли его отдадут под трибунал. Он выполнял распоряжения безукоризненно. Разве его вина, что эти идиоты с "Огайо" потерялись вместе со своими роботами? Должно быть, каким-то образом выдали себя врагу, провалив всю операцию. Да и будет ли теперь у государства время на трибуналы, это еще вопрос. Нет, он не станет себя убивать. Да, его страна сыграла с русскими в их национальную игру. Рулетку со смертельным исходом. И проиграла. Но жизнь продолжается. Наверняка уже нет ни правительства, ни Конгресса, ни Сената. Президент... если жив, скоро и ему конец. Ибо кому есть дело до болтуна, половина избирателей которого мертва, а вторая половина умирает в муках, проклиная его? Он и раньше-то немного значил. Дрессированное шимпанзе, а не лидер нации. Но на каждый минус найдется свой плюс. Какие возможности открывает новая ситуация? Да какие душа пожелает. В прежнем скучном мире трудно было сделать карьеру конквистадора, пирата или колонизатора. Сначала убивать, грабить, насиловать в свое удовольствие, потом остепениться и основать городок где-нибудь на Карибах или Сейшелах. "Сент Эбрахам", к примеру. Все лучше, чем получить паршивую медаль с позолотой, выкупить коттедж по ипотеке в пригороде и уйти на пенсию, треть которой сожрет очередной виток кризиса. А потом умереть от рака кожи в доме для престарелых, выброшенный на помойку как старый хлам. У него были другие планы. Но всему свое время. Пока придется изображать верного присяге солдата. Прикидываться дурачком и выполнять приказы - хотя бы для того, чтоб зайти в порт и спокойно пополнить запасы. В Северной Атлантике этот Центр еще может выследить и отправить взбунтовавшуюся подлодку на дно. А после... Мировой океан велик; плыви куда хочешь. Такого раздолья не имели даже герои Приграничья. Он убрал пистолет обратно в ящик, привел себя в порядок и вернулся в командный отсек. При его появлении ребята тактично сделали вид, что ничего не произошло, и не задавали неприятных вопросов. Через полчаса на субмарину придет срочный приказ - в обход субординации не от командования 1-ым Атлантическим Флотом, а от какого-то Центра Национального Спасения. Но его подлинность подкреплялась всеми необходимыми кодами. Приказ требовал взять курс на Азорские острова. Ничего себе вояж... В "случае непредвиденных обстоятельств" (странная формулировка!) местом назначения становилось Гонолулу. Это могло означать и то, что их прежняя база в Норфолке, штат Вирджиния, превратилась в аккуратную кучку пепла. А может, эта участь не миновала и Азоры. "Ничего, - подумал Эбрахам. - Давно хотел смотаться на Гавайи".
Читать дальше
