Николай Непомнящий - ХХ век. Хроника необъяснимого. Открытие за открытием

Интерес представляют не только случайно сохранившиеся фрагменты ДНК людей, населявших нашу планету в отдаленные времена. Нет, Пээбо и его коллеги изучают также гены ныне живущих людей.

Обычно эти исследования проводятся по заказу криминалистов. «Сбор генетических улик полностью меняет методику следствия», — говорит Хуберт Пехе, сотрудник Института судебной медицины при берлинском Свободном университете. В холодильнике его лаборатории громоздятся сотни разноцветных пробирок величиной с наперсток — набор ДНК убийц и маньяков.

Да и не в одних преступниках дело. За несколько тысяч марок Пехе открывает семейные тайны. В прошлом году ему пришлось 52 раза устанавливать отцовство. Так, например, пара близнецов пожелала узнать, кто же был их настоящим отцом: законный супруг матери или же ее приятель. Результат анализа оказался очень неожиданным: у близнецов были разные отцы.

В последнее время криминалистика превратилась в «область высоких технологий»: химический анализ пуль проводится с точностью до миллионных долей грамма; модель автомобиля и дата его выпуска определяются по микроскопическим остаткам лакокрасочного покрытия; действия преступников восстанавливаются с помощью компьютера.

Особую роль играет анализ ДНК. Если прежде экспертам приходилось изобличать преступников лишь после кропотливого (и порой неточного) анализа улик, алиби подозреваемых, свидетельских показаний и возможных мотивов поступка, то теперь в арсенале следователей появляется средство, уличающее убийцу или насильника с научной точностью: «генетический отпечаток пальцев».

Достаточно волоска на ковре, капельки крови на куртке, брызги слюны, оставшейся на сигаретном окурке, то есть достаточно сущей безделицы, чтобы определить преступника по его ДНК.

Некоторые детективы применяют новую технику прямо-таки с невероятной старательностью:

1. В январе 1992 года в окрестностях Ганновера, в Хенигсене, погибла 19-летняя девушка. Она возвращалась домой после танцевального вечера. Несчастную изнасиловали и убили. Тогда полицейские решили взять анализы крови у всех мужчин, побывавших на вечере. Проделав 138 анализов, детективы выявили преступника.

2. В 1994 году в Гессене была убита 27-летняя воспитательница. Следователям, изобличившим преступника, пришлось исследовать ДНК 560 мужчин.

3. Еще усерднее трудились криминалисты из британского графства Лейчестершир. Чтобы отыскать сексуального маньяка, были проанализированы ДНК 5 тысяч мужчин.

Сейчас британские юристы спорят о том, стоит ли создавать «всеобщий банк ДНК», в который стали бы заносить «генетический отпечаток пальцев» любого новорожденного, — до такой системы контроля за людьми не додумался даже сам Джордж Оруэлл.

Прообраз подобного генетического банка данных намерены учредить власти английского местечка Брунтингторп. Уже лет десять, как местное население разделилось на две партии: на тех, кто держит собак, и тех, кто от них страдает. Люди добрые, «бессобачные», возмущаются, негодуют, неистовствуют — и поделом: как ни выйдешь прогуляться, того и гляди, угодишь в кучку «собачьих прелестей». Благочинному человеку скоро ногу поставить будет негде. В Брунтингторпе насчитывается всего три десятка собак, и каждая имеет обыкновение хоть раз в день, но гадить. Однако теперь — по новейшим научным методам — будет проведен генетический анализ животных (владельцам их придется сдать в лабораторию по клоку шерсти с каждой завалящей собаки). Так возникнет банк данных, и тогда у нарушителей общественного порядка жизнь станет собачьей. Как только тротуар будет снова загажен, виновного пса моментально отыщут, а нерадивый хозяин понесет наказание.

Когда-то, чтобы узнать истину в последней инстанции, люди обращались к Дельфийскому оракулу, теперь они вопрошают ДНК. Сами гены не лгут, но вот всегда ли бывают непогрешимы исследователи, приступающие к анализу? Немалое возмущение вызвала история с одним берлинским рабочим, которого безо всякой вины, внимая признанию генов, упекли за решетку по обвинению в убийстве. Оказалось, что во время экспертизы пробы, взятые у него, перепутали и подменили уликами, добытыми на месте преступления. Невиновный был арестован, и лишь после повторных анализов его выпустили на свободу, а в камеру водворили настоящего преступника.

Адвокаты знаменитого американского футболиста О. Симпсона жонглировали подобными примерами, пытаясь опровергнуть генетические улики, клеймившие их подзащитного, героя скандального судебного расследования: темнокожий спортсмен обвинялся в двойном убийстве. На месте преступления были обнаружены следы его крови, а в принадлежавшем ему автомобиле замечена кровь одной из его жертв. Однако Симпсон был оправдан судом присяжных. На одну чашу весов легли скрупулезные отчеты медиков, рассуждения о характерных особенностях ДНК, о схеме расположения наследственной информации, о статистике и прочие и прочие сведения, рассчитанные на вдумчивую публику, а на другую чашу весов свалилась эффектная сцена, разыгранная в зале заседания суда, сцена, которую увидело множество телезрителей: Симпсон, дергая и поводя рукой, вновь и вновь пытался натянуть окровавленную перчатку, найденную на месте преступления, — все было напрасно. Ликуя, обвиняемый поднял перчатку вверх: пускай все видят, что он невиновен.

И все же пусть язык, на котором изъясняются генетики, сух и абстрактен, пусть атмосфера, царящая в лаборатории, спокойна и деловита, все равно новая наука, наука, способная ответить на самые загадочные вопросы истории, вызывает повышенный интерес. Генетические археологи привыкли к тому, что им регулярно присылают самые разные образцы тканей, и анализ любого образца обещает сенсацию.

Так, одним из ярких достижений нового метода стала четкая и однозначная идентификация останков Иозефа Менгеле, врача Освенцимского концлагеря, умершего в 1979 году.

Совсем недавно к Сванте Пээбо обратилась Хильдегард Хаммершмидт-Хуммель, специалистка по английской филологии. Ее заинтересовала «посмертная маска» Уильяма Шекспира, хранящаяся в Дармштадтском дворце. Маску считают подделкой, изготовленной в прошлом веке, но так ли это? Вдруг это подлинник?

К маске прилипло девятнадцать волосков бороды, несомненно таящих биологический код человека, с которого ее сняли. Достаточно исследовать их, а результат сравнить с ДНК останков, погребенных в Стратфордена-Эйвоне, и тогда вопрос будет решен.

Увы, из Мюнхена пришло неутешительное известие. Современная диагностика не настолько сильна, чтобы по девятнадцати волоскам восстановить точный генетический код человека, жившего несколько столетий назад.