Вячеслав Манягин - Хазары: таинственный след в русской истории

Но мы не нашли ничего! Даже особенностей рельефа, отвечавшего описанию арабских географов. За три дня работ стало ясно, что на правом берегу Волги хазарской столицы не было {7} 7 Проверка подтвердила первоначальное заключение. Современный берег Волги образовался недавно, путем подмыва. Тысячу лет назад здесь была суглинистая степь с нерасчлененным рельефом. Ни остатков поселений, ни даже черепков от разбитой посуды вокруг Енотаевска не было обнаружено. Больше того, когда на следующий год мне удалось снова проехать мимо этого села, в обрезе невысокого бугра были обнаружены обнажившиеся кости человека. Скелет был зачищен и оказался воином-сарматом, при нем были железный меч и сосуд. Если бы над ним стоял большой город, то наземное погребение не сохранилось бы до нашего времени. Можно быть уверенным, что Итиль помещался не здесь. Ниже, у села Сероглазки, где берег подмыт меньше, была найдена разнообразная керамика в береговом обрезе и котловинах выдувания. Это место было населено в древние времена, но ни стен, ни остатков зданий не обнаружено, а конфигурация рельефа не отвечает описанию Итиля. .

Здесь мы попали словно в совершенно другую страну. Песчаная пустыня простиралась на восток; высокие барханы подступали к берегу реки и высились, как горы, недалеко от обнаженных склонов и обрывов прибрежных холмов, омываемых рекой. Здесь не было девственной пустоты калмыцкой степи, наоборот — безлюдье дышало древностью. Это чувство, знакомое каждому опытному археологу, невозможно описать или передать. Присутствие находок ощущается всей поверхностью кожи, но это не всегда те находки, ради которых археолог отправился в путь. Нам попадались в изобилии красные, хорошо прожженные черепки сосудов, сделанных на гончарном круге, иногда с лазоревой или зеленой поливой. Это были следы татарских поселений XIII–XV веков — окраины роскошной столицы ханов Золотой Орды — Сарая Бату-хана {8} 8 Первый Сарай (дворец), построенный Батыем, лежит около села Селитряного; второй, построенный ханом Берке, — выше по Волге. .

Этот город — одна из столиц Восточной Европы — был огромен. Остатки домов встречаются на 5 км вглубь от реки и почти на 7 км вдоль берега Ахтубы. Большая часть зданий была разобрана еще в XVI веке, и кирпичи пошли на постройку Астраханского кремля. Ныне сохранились только фундаменты, развалины да огромные сосуды типа амфор, вкопанные в землю и служившие хранилищами зерна. Мы тщательно обследовали весь берег Ахтубы, но следов хазарской или хотя бы дотатарской, грубой, лепной, плохо прожженной керамики тюрков VII–X веков не нашли. Однако той уверенности, которую мы обрели на правом берегу Волги, тоже не появилось. Пески, перевеваемые ветрами, не могут удержать на поверхности осколки керамики. Она неизбежно проседает до твердого грунта и покоится под барханами. Иногда ветер раздувает глубокую котловину, и там можно найти просевшие черепки; но это дело случая. Может быть, рядом, метрах в пяти или десяти, есть скопление черепков, которые пролили бы свет на наши вопросы, а может быть, и там ничего не лежит — ведь под горой песка ничего не видно. Поэтому нельзя было сделать даже отрицательного заключения, т. е. вообще никакого, а это хуже всего. И тогда, в отчаянии от неудачи поисков, я сел на берегу реки и задумался. Мне показалось нелепым, что люди без большой нужды будут жить на высоком берегу, куда было так тяжело таскать из реки воду. Ведь гораздо удобнее жить около воды, на другом берегу Ахтубы, где в широкой пойме на зеленом лугу росли невысокие, удивительно живописные ивы. Неужели вся пойма затопляется во время весенних половодий? Разве нет там высоких мест, пригодных для жизни? А всегда ли река так высоко поднималась, как теперь? И тут я принял решение, совершенно несообразное с точки зрения нормальной археологической разведки, — начать поиск города в пойме, где за последние 200 лет никто не построил ни одного дома, потому что каждую весну через эти великолепные луга прокатываются бушующие волны Волги.

Председатель сельсовета любезно разрешил экспедиции воспользоваться его рыбачьей лодкой, и мы, преодолевая неожиданно быстрое и мощное течение, переправились на левый берег Ахтубы и пошли вверх по течению, тщательно исследуя каждый метр земли. Первое, на что мы наткнулись, был довольно высокий песчаный холм, на вершине которого стоял домик — птицеферма. Дом был в хорошем состоянии, и значит половодья ему не вредили. Самое интересное было все же не это, а то, что холм был эолового происхождения. Песок, образовавший его, был перенесен ветром из-за Ахтубы и почему-то выпал на одном только месте. Это могло быть лишь в том случае, если некогда на месте холма стояла стена или другая преграда, за которой образовывалось воздушное завихрение, куда опускался песок, во всех других случаях уносимый ветром дальше на запад. Отметив это, мы двинулись вверх по течению Ахтубы.

На наше счастье, в 1959 г. водой наполнялось Волгоградское море и уровень Ахтубы был ниже обычного. Поэтому ниже невысокого яра обнажилась широкая (около 20 км) полоса и сам яр просматривался, как на геологическом разрезе. Наверху, над яром, были найдены только обычные татарские черепки, но на обсохшей полосе начали попадаться лепные, грубые, плохо обожженные черепки IX–XI веков. Не было никакой возможности определить, как они там оказались: были ли перетащены водой? Осели ли они вместе с берегом? И вдруг — находка: черепок IX–XI веков торчал из подмытого берега, точно датируя слой, в котором он лежал. А над ним 2,3 м речных наносов, образовавшихся, следовательно, за последнюю тысячу лет, потому что просесть через плотную аллювиальную глину маленький черепок не мог. А если так, то все наши поиски на поверхности бесплодны, ибо интересующий нас горизонт находится на глубине 2,3 м. Нам оставалось только одно — обследовать рельеф этого участка и определить, соответствует ли его конфигурация средневековым описаниям местности, где лежала столица Хазарии.

Напомню древнее описание: длинный остров с дворцом кагана, протока на западе настолько узкая, что через нее можно перекинуть мост, и широкая река на востоке. А что мы видим в исследуемом нами участке? Вдоль правого берега Ахтубы тянется высокая гряда, на нижнем конце которой описанный нами песчаный холм — птицеферма, а на верхнем — урочище «Мартышкин лес», не заливаемое даже при высоких паводках. Ширина гряды ныне около 70 км, но в прошлом она была шире, так как Ахтуба ежегодно ее подмывает. Эта гряда ограничена ныне с запада сухим руслом неширокой (около 50 м) древней реки. Когда река текла, перекинуть через нее мост можно было и средствами VIII века. Ахтуба, ограничивающая гряду с востока, широка, и переезжать ее можно только на лодках. Песчаный холм возник на месте разрушенного каменного строения, а прочие постройки из дерева и войлока на правом берегу узкой реки, в нынешней пойме, были уничтожены волнами реки при поднятии ее уровня, о чем свидетельствует 2,3-метровый слой аллювиальной глины.