Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Информационное пространство «Тихого Дона» в той его части, где речь идет о Вёшенском восстании, является такой же константой в решении проблемы авторства романа, как и языково-диалектная характеристика произведения. Вот почему особое значение имеет свидетельство Шолохова в его автобиографии 1928 года:

« ... во время Вёшенского восстания я был на территории повстанцев», или — иначе: «на территории белого казачьего правительства».

Нет сомнения, что первым стимулом к написанию «Тихого Дона» для Шолохова и было Вёшенское восстание, которое все прошло перед его глазами, поскольку в течение всего этого времени «с белыми ни разу никто из нашей семьи не отступал». И то, что было Шолохову в ту пору всего 14 лет, не меняет дела — ведь острота впечатлений и памяти в подростковом возрасте не сопоставимы с последующими периодами человеческой жизни. Об этом говорил и сам Шолохов.

Отвечая на вопрос корреспондента «Литературной России» о том, что сформировало его как писателя, Шолохов сказал кратко:

«— Молодость, эпоха гражданской войны и последующие годы, когда хотелось писать и думалось, что без меня никто об этом не расскажет».

И в самом деле, кто, кроме Шолохова, мог бы рассказать о героическом и трагическом восстании верхнедонцов, самом глубоком и ярком впечатлении его отрочества?

«Надо иметь в виду, — продолжал Шолохов свой ответ, — что формировался я и отроческие годы мои прошли в разгар гражданской войны ... Отроческий взгляд — самый пытливый взгляд у человека. Все видит, все приметит, узнает, везде побывает. Мне легко было, когда касалось фактического материала. Трудности пришли потом, когда надо было писать и знать историю гражданской войны. Тут уже потребовалось сидение в архивах, изучение мемуарной литературы. Причем не только нашей, но и эмигрантской, в частности, “Очерков русской смуты” Деникина. Затем знакомство с казаками, участвовавшими в войне ... Разговоры, воспоминания участников — так слагался костяк ... А бытовая сторона, она ведь тоже наблюдалась, потому что жил я в разных хуторах. Мне даже ничего не стоило, скажем, второстепенных героев назвать своими именами» 12.

Краевед Г. Я. Сивоволов, как уже говорилось, уроженец станицы Каргинской, собрал уникальный материал об отрочестве М. А. Шолохова. На основании свидетельств ряда людей, близко знавших писателя, он воссоздал картину пребывания юного Шолохова «на территории повстанцев». «Территория», где жил М. А. Шолохов в Гражданскую войну, это — треугольник, вершины которого — станица Вёшенская, хутор Плешаков и станица Каргинская; внутри — хутора по Дону и Чиру, входившие в юрт (земельное владение) этих станиц.

Не случайно действие «Тихого Дона» разворачивается именно здесь, в границах, где прошли все основные бои, которые вели повстанцы с «экспедиционными» войсками, сосредоточенными именно в этом районе.

Характеризуя общий ход Вёшенского восстания, Г. Я. Сивоволов пишет: «Зажатые в кольцо, повстанцы вели непрерывные бои с частями экспедиционных войск под Казанской и Мигулинской, Еланской и Слащевской, Боковской и Каргинской» 13. Отметим, что восстание охватывало территорию более 400 километров по окружности; но в романе «Тихий Дон» внимание приковано только к тому сегменту повстанческого фронта, где воевала 1-я повстанческая дивизия Григория Мелехова, а это — места вокруг станиц Каргинской и Вёшенской. «Остальные дивизии и бригады, — подчеркивает Сивоволов, — почти не упоминаются. Описываются бои в районе Каргинской и соседних с ней хуторов. Только заключительные бои повстанцев с красными Шолохов переносит на левый берег Дона, к станице Вёшенской.

Почему же Каргинская оказалась в центре внимания писателя, не являясь центром повстанческого движения? — задается вопросом Сивоволов. — Ответ на этот вопрос, мне думается, может быть один: хутора, где действовала дивизия Мелехова, — Климовка, Лиховидов, Латышев, Ясеновка и другие — с детства до мелочей знакомые писателю места» 14.

В другой своей книге — «Михаил Шолохов: страницы биографии» — Сивоволов внимательно исследует биографию писателя, историю его семьи. Родился Шолохов в хуторе Кружилине Вёшенского юрта. Детство его прошло главным образом на хуторе Каргине (в 1918 году переименованном в станицу Каргинскую), где он прожил более пятнадцати лет — именно в тех местах, где разворачиваются события «Тихого Дона».

В октябре 1917 года отец Шолохова Александр Михайлович с семьей переехал на хутор Плешаков Еланской станицы, где снял полкуреня у казаков Дроздовых и устроился работать управляющим паровой мельницей, принадлежавшей еланскому купцу Симонову 15. Михаил Шолохов уехал учиться в гимназию в город Богучар, откуда вернулся в июне 1918 года, когда немецкие войска подошли к Богучару.

Вёшенское восстание в свои четырнадцать лет Михаил Шолохов встретил в хуторе Плешакове, в курене, где жил командир повстанческой сотни хорунжий Павел Дроздов, погибший в бою с красноармейцами, и его жена Мария, беспощадно расправившаяся в отместку за это с местным коммунистом — машинистом паровой мельницы Иваном Алексеевичем Сердиновым.

Тот факт, что в «Тихом Доне» изображены именно эти, родные Шолохову места, где он провел отрочество, — немаловажная стартовая позиция для прояснения проблемы авторства «Тихого Дона».

Взаимосвязи между биографией Шолохова и событиями, изображенными в романе, при решении этой проблемы заслуживают самого пристального рассмотрения. На это неоднократно указывали и исследователи творчества писателя, и краеведы, и жители Донского края. Вот что говорил, к примеру, ростовскому исследователю творчества Шолохова Вл. Котовскову каргинский казак Яков Фотиевич Лосев:

«По моему разумению, сила шолоховских книг, начиная от известной мне “Лазоревой степи”, состоит в правде. Каждая строчка правдивая. Все, что им написано, — все это происходило на моих глазах, в нашей местности, и все это — чистая правда, все, как было в жизни.

Дом, где родился М. А. Шолохов в хуторе Кружилине

В книгах Шолохова мы, верховские казаки, узнаем знакомые места, знакомых людей. Конечно, писатель на то и писатель, чтобы пофантазировать, сгрести побольше фактов из жизни и картинно поведать о них. Но мы-то ведь в хуторе Татарском видим знакомые нам хутора, навроде Калининского (бывшего Семеновского) и Громков, в поместье Ягодном — поместье Ясеновку, в Гремячем логе — хутор Каргинский. А вот в лице и поступках Григория Мелехова проглядывают черточки базковского казака Харлампия Ермакова, в Петре и Дарье — плешаковских Дроздовых ... и так можно говорить о каждом почти герое. Ну, а некоторые герои и места названы писателем настоящими именами. Когда читаю, то вижу их перед глазами ... » 16.