Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Автору «Стремени...» представляется, в частности, что начало Верхнедонского восстания и участие в нем Григория Мелехова искажено — вследствие вмешательства «соавтора-двойника». Он пишет о неких «исчезнувших главах, которые изображали победный этап Донского восстания и перспективность борьбы за землю на Дону...» 63, — каких главах? Какой «победный этап» Донского восстания? Все эти вопросы остаются за скобками.

По мнению Д*, «соавтор-двойник» утаил от читателя также «исторические факты» о периоде, предшествовавшем восстанию. «Исторические факты <...> говорят о том, что с апреля — мая 1918-го (расправа с Подтелковым) всё в северных округах войска Донского как бы застыло в ожидании, было оковано жутью красного террора, ошеломлено грабежом, учиняемым красными , и только стихийно возникшая и направляемая штабом Донской походной армии партизанщина нарушала эту зловещую тишину. Партизанские отряды, группы и даже отдельные казаки-разбойники являлись в лесной или болотной чаще, в глубинах оврагов, на одиноких зимовниках, чтобы затаясь в своем логове, совершать набеги и расправы. Именно тогда, т. е. с весны 1918-го по весну 1919-го по всему занятому красными Дону пошла полыхать партизанщина, а лишь в провесень 1919-го затем, естественно, поглощенная большим верхнедонским восстанием, которое было подавлено только в конце 1919-го. Верхнедонская партизанщина той поры состояла не только из скрывающихся бунтарей окрестных станиц — она стала прибежищем всех, кто оказался в опасности, кого преследовали красные . Среди них были и старые и малые (огромное количество мальчишек, бывших кадетов и гимназистов и своеобразные вооруженные банды, скрытые лесными оврагами Верхнедонья). Какова была жизнь партизанских воинствующих отрядов, а также и жизнь тех, кто вглухую прятался, отсиживался в чаще, мы узнаем из замечательных страниц “Тихого Дона”, удивительно каким-то чудом “заверставшихся” в самый конец романа (IV, 8, X—XVI). Именно “заверставшимися”, попавшими туда случайно, представляются эти эпизоды, дающие картину партизанской жизни в Обдонье весной — зимой 1918, в дни, когда там уже окончательно утвердилась советская власть» 64.

Вот каких увлекательных глав в «Тихом Доне», оказывается, лишил читателя коварный «соавтор-двойник»! Исключил, в частности, и главу об участии Мелехова весной 1918 в приключениях «казаков-разбойников», из лесных и болотных чащоб совершавших «набеги и расправы» над «уже окончательно утвердившейся» в это время советской властью.

«Вполне вероятным было то, что Мелехов присоединился к партизанскому отряду или группе, и конный, вооруженный скитался по лесам левобережья, участвуя в стычках с красноармейцами, которых теперь уже в полной мере воспринимал как иногородних врагов» 65.

Чтобы распутать всю эту фантасмагорию, данную без единой ссылки на источники, придется потратить определенное время. Советская власть на Верхнем Дону была объявлена на описанном в романе Каменском съезде казаков-фронтовиков (станица Каменская в ту пору была административным центром Донецкого округа) в январе 1918 и просуществовала до весны 1918 года.

Но уже с мая 1918 и по январь 1920 года на Дону воцарилась власть белых. Лишь в начале 1919 г. в Вёшенскую на два месяца (январь — февраль) пришли красные, — после того, как верхнедонские полки открыли им фронт и вернулись домой. Однако в начале марта казаки вновь поднялись на восстание.

Возникает недоуменный вопрос: каким образом «с весны 1918-го по весну 1919-го по всему занятому красными (?) Дону» могла «полыхать партизанщина», если все это время Дон находился под властью белых? Какие в это время «партизанские отряды, группы и отдельные казаки-разбойники» могли являться в «болотной чаще» и «глубинах оврагов», если уже в апреле — мае 1918 года белые казаки одержали полную победу на нижнем и верхнем Дону, за исключением Усть-Медведицкого округа, где продолжал сопротивляться Миронов?

И о какой «Донской походной армии», штаб которой будто бы с весны 1918 по весну 1919 направлял всю эту «партизанщину», идет речь? Скорей всего — о так называемом Степном отряде, возглавлявшемся походным атаманом Войска Донского П. Х. Поповым, в феврале 1918 года отказавшимся идти на Кубань вместе с Добровольческой армией и отправившимся на зимовку в Сальские степи, пока власть на Дону находилась в руках большевиков.

Но уже весной 1918 года в связи с началом казачьего восстания отряд Попова вернулся из Сальских степей и в мае 1918 года влился в Донскую армию.

Как видим, и «Донская походная армия», штаб которой будто бы руководил белыми «партизанами» с весны 1918 по весну 1919 года, и «казаки-разбойники», а также «своеобразные вооруженные банды» из «мальчишек, бывших кадетов и гимназистов» в оврагах и буераках Верхнедонья, — всё это — плод художественной фантазии автора «Стремени “Тихого Дона”», поскольку, повторяем, Дон «с весны 1918-го по весну 1919-го» не был занят красными, а совсем наоборот, находился под властью белых.

Такой же художественной фантазией является и предположение, будто Григорий Мелехов еще до начала Вёшенского восстания «присоединился к партизанскому отряду или группе, и конный, вооруженный скитался по лесам левобережья». Эпизоды из этих придуманных «авторских» глав, якобы «дающие картину партизанской жизни в Обдонье весной — зимой 1918, в дни, когда там окончательно утвердилась советская власть», Д* обнаружил аж в четвертой книге романа, хотя «решительно нечего было делать Мелехову в разбойно-воровской банде Фомина» 66.

Разве допустимо подобным образом обращаться с фактами и утверждать, будто весной — зимой 1918 года на Дону «окончательно утвердилась советская власть», когда в это время она, наоборот, рухнула; или восстание против продразверстки 1920 года, описанное в «Тихом Доне», выдавать за «картину партизанской жизни в Обдонье весной — зимой 1918 года», каковой фактически не было? В мае 1918 года решением Круга спасения Дона была сформирована регулярная Донская армия, которая воевала с большевиками уже за пределами границ Всевеликого Войска Донского. И лишь в январе 1919 года верхнедонские полки этой армии добровольно открыли противнику фронт с тем, чтобы спустя два месяца в ответ на зверства «комиссаров» поголовно подняться на восстание Обдонья весной — зимой 1919 года!

Подлинный автор «Тихого Дона» — М. А. Шолохов — знал историю родной Донщины досконально и очень точно, день за днем он художественно воссоздавал хронику Верхнедонского восстания во всей полноте и неуязвимости исторической правды.

Да и придуманный «автор» — Крюков — не мог, естественно, иметь никакого отношения к этим фантазиям, поскольку сам находился в составе «белого» руководства, осуществлявшего с весны 1918 по январь 1920 власть над Доном.