Валентин Аккуратов - Над третьим рейхом

Одним из наиболее распространенных на Черноморском флоте видов навигационного обеспечения была подготовка десантных операций, которые на этом театре военных действий проводились часто и в крупных масштабах. Достаточно вспомнить тактический десант под Одессой, у деревни Григорьевна, когда одновременными ударами с моря, воздуха и суши были выведены из строя батареи противника, оставшиеся не подавленными армейской и корабельной артиллерией. Или высадку соединений Красной Армии в декабре 1941 года в оккупированную противником Феодосию.

Например, при подготовке Феодосийской операции гидрографы провели тщательную разведку местности. В частности, гидрограф А. Витченко на подводной лодке Щ-201 собрал сведения о береговых средствах навигационного оборудования, о положении бонового заграждения в порту, сделал зарисовки побережья в пунктах высадки.

Непосредственно перед высадкой гидрографы выставили у входа в феодосийскую бухту светящиеся буи, по которым ориентировались корабли с десантом. Два комсомольца, лейтенанты Д. Выжулл и В. Моспан, переправившись в штормовую декабрьскую ночь с подводной лодки на скалу Эльчан-Кая, установили на ее вершине навигационный огонь. После десантирования войск и техники гидрографы обеспечивали движение по фарватерам судов, которые везли подкрепления и эвакуировали раненых.

Начальник гидрографической службы Черноморского флота капитан 2-го ранга А. В. СОЛОДУНОВ (слева) и комиссар гидрографии, старый большевик, в 1917 году член Центробалта дивизионный комиссар Д. П. БОЙЦОВ.

В начале нашего рассказа мы упоминали маячную службу. Сразу же с началом войны многие маяки были переведены на особый режим работы, а створные огни прикрыли инфракрасными светофильтрами. В период обороны Крыма в тяжелейших условиях не прекращали работы Тврханкутский, Феодосийский, Ялтинский, Евпаторийский и другие маяки, а при эвакуации их расчеты уходили из городов последними, с подразделениями прикрытия. Гитлеровцы прекрасно понимали, какую роль играют маяки для нашего судоходства, и упорно стремились вывести их из строя.

Июнь 1942 года. Херсонесский маяк, светивший кораблям и судам, прорывавшимся в осажденный Севастополь, атаковало более 60 бомбардировщиков. После налета все служебные и жилые постройки превратились в груды руин, оптическая аппаратура была разбита, от взрыва баллонов с ацетиленом вспыхнул пожар. Но тяжело раненный начальник маяка А. Дударь (его дед защищал Севастополь в 1854-1855 годах, а отец до 1920 года служил на этом же маяке), его жена М. Дударь и героически погибшая позже в оккупированном городе комсомолка П. Горошко стали зажигать переносные огни на полуразрушенных площадках башни. Они обслуживали маяк до последних дней обороны, а после освобождения города были награждены орденами Отечественной войны.

В конце июня, когда основные причалы Севастополя были разбиты, гидрографы, которыми командовал капитан 3-го ранга В. Козицкий, создали так называемые "резервные порты" для швартовки кораблей. В те дни в город приходили только скоростные и хорошо вооруженные эсминцы и подводные лодки. Получив известие об их подходе, гидрографические суда "Гюйс" и "Черноморец" выходили на рейд, устанавливали у входа в бухту навигационные знаки, а сами останавливались на границе минных полей. И все это под непрерывным огнем вражеской артиллерии и бомбежками.

...26 июня севастопольцы ожидали лидер "Ташкент" и два эсминца с подкреплениями и боезапасом, которые должны были прийти а город ночью и до рассвета уйти в открытое море. Но к этому времени враг разрушил задний Инкерманский маяк. Зажечь огонь на его месте поручили воентехнику 2-го ранга И. Бараховскому. Добираться до Инкерманского маяка ему с группой краснофлотцев и оборудованием пришлось под обстрелом, через горящий город, Сапун-гору и Инкерманскую долину. "Прибыв на маяк, установили точно по азимуту огонь прожектора и подали питание, - вспоминал подполковник в отставке И. Бараховский. - Дважды в течение ночи мы по команде включали огонь - во время входа и выхода "Ташкента" из бухты". Доставив пополнение, приняв на борт раненых, женщин и детей, а также бесценную реликвию полотно панорамы обороны Севастополя в Крымскую войну, "Ташкент" на рассвете вышел в море и, выдержав ожесточенный бой с вражеской авиацией, пришел в Новороссийск.

Таким был (но работал!) Херсонесский маяк в июне 1942 года.

Май 1944 года. Черноморскому флоту поручено доставить горюче-смазочные материалы наступающим войскам 4-го Украинского фронта. Сделать это можно было, отправив из только что освобожденной Одессы танкеры или сухогрузные транспорты, груженные бочками с топливом. Но посылать их в открытое море было рискованно - там все еще действовали нацистские субмарины. Северо-западная часть Черного моря была буквально нашпигована минами. А узкий фарватер был проложен среди заграждений вдоль низких берегов, вне видимости ориентиров и створных знаков. Тогда начальник гидрографической службы Черноморского флота капитан 1-го ранга А. Солодунов принял смелое решение - транспортировать топливо на быстроходных, мелкосидящих торпедных катерах. Приказ командования был выполнен в срок!

Лето 1944 года. Вверх по Дунаю с боями шли мониторы и бронекатера возрожденной Дунайской военной флотилии. Обеспечивали ее действия черноморские гидрографы. Нелегко было им прокладывать курсы боевых.кораблей по заминированной гитлеровцами, англичанами и американцами, усеянной затопленными судами, фермами взорванных мостов реке, на которой навигационные знаки были уничтожены. Добавим, что выше озера Кагул наши боевые корабли ранее не ходили и штурманы недостаточно хорошо знали нрав Дуная. А гидрографам приходилось не только заниматься своим прямым делом обеспечивать судоходство, но и участвовать в боевом тралении.

После войны севастопольцы тщательно восстановили Херсонесский маяк.

Конец 1944 года. На Черном море завершились боевые действия, но не для гидрографов и минеров. Для них война затянулась на долгие годы, ведь предстояло очистить акватории от более чем 20 тыс. мин разного типа. При этом неконтактные магнитные и акустические мины обычно оснащались приборами кратности, которые приводили взрыватели в действие лишь после того, как над подводным фугасом проходило определенное число кораблей. Поэтому и тральщикам приходилось прочесывать с обычными и неконтактными тралами один и тот же квадрат по нескольку раз, чтобы уверенно доложить о том, что минная опасность в нем ликвидирована и море свободно для судоходства.

Однако ориентировку минеров в море затрудняло то, что противник, отступая, уничтожил всю систему навигационного оборудования и геодезическую сеть. Поэтому гидрографам пришлось срочно заняться ее восстановлением, а суда, доставляющие народнохозяйственные грузы в восстанавливаемые Одессу, Николаев, Новороссийск и порты Приазовья, водить, как в годы войны, под контролем военных лоцманов.