Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

По промоине разведчики выбрались из ручья и разом упали: напряженный слух уловил характерный лязг автоматных затворов.

— Огонь! — прозвучало по-немецки оттуда, где был враг, которого обошли разведчики.

Несколько близких очередей. По стволам деревьев застучали пули. Треск отсеченных веток. Затем — тишина... Разведчики залегли в яме, огляделись. Они понимали, что противник стрелял наугад, с надеждой веером выпущенных пуль поразить кого-нибудь.

Не спеша, опасаясь очередного обстрела, разведчики выползли из ямы, перевалили через бугор и под его прикрытием, согнувшись, прокрались к зарослям кустарника. В них вроде бы и никого нет, но березу с тревожным криком покинула малиновка. Разведчики замерли.

— Вперед, на восток. В случае чего... прикрою, — прохрипел Драчук и показал автоматом на покатый склон ложбины, которая тянулась к горному кряжу.

Подъем к перевалу тяжелый. Земля в вековом бору покрыта толстым слоем гнилых иголок. Они выскальзывают из-под ног. Сердце рвет грудь. Впереди о камни цокают подковы, сопят лошади. Над лесом взметнулась красная ракета. Разведчики замерли у просеки. Топот приближался. Вскоре между деревьями замелькали всадники, а затем цоканье подков стало удаляться.

— Пронесло, — Драчук облегченно вздохнул, спустил со спины тяжелый вещевой мешок. — Отдохнем.

Голубые вены на его потной шее вздулись. Парень сел на землю. Новоселова прислонилась к дереву, голова у нее кружилась, лямки от мешка и автомата врезались в девичье плечо. Легкий ветерок обдал ее разгоряченное лицо прохладой.

Там, где поднимались в гору разведчики, залаяла собака. Драчук вскочил, глянул вниз и оцепенел: из закрытой туманом расщелины на просеку выскочили два солдата с собаками, а за ними косяком конники.

— Минут через тридцать они нас настигнут, а до темноты [...]пожалуй, с час будет.

— Надо обогнуть вершину горы Малинка, за ней развилка: четыре тропинки уходят от седловины. Там следы запутаем,—предложила Новоселова.

— Хорошо, попробуем. Двинулись, — распорядился Драчук.

В создавшейся обстановке разведчикам необходимо было, сохраняя силы, выиграть время, не дать преследователям увидеть их и приблизиться на расстояние винтовочного выстрела. Они быстро спустились с косогора, на котором росли стройные ели, пересекли впадину и начали подъем к горному кряжу по смешанному лесу.

Выдерживая нормальный темп ходьбы и не позволяя противнику сокращать дистанцию, разведчики забрались на макушку горы и с радостью уставились на уже нависшую над их головами черную тучу, которая стремительно надвигалась с юга. В лесу становилось сумрачйо. Вершины деревьев гудели, но ветер был еще слабый и видимость хорошая.

От ненастья разведчики укрылись в охотничьем домике. Драчук спал. Новоселова дежурила.

Ветер выл, дождь хлестал по тесовым стенам, барабанил по ветхой крыше, врывался в оконные проемы, закручивал пыль и мусор в избушке. Где-то неподалеку с треском и свистом рухнуло дерево, кто-то вскрикнул, глухо прогремел отдаленный взрыв, и непроглядная тьма дрогнула.

Разведчица поежилась. Ей послышалось, что ветер донес еще один отдаленный взрыв и стрекот автоматов, и опять там, на гребне горы, заколебалась тьма от белых вспышек, показалось, что они приближаются, нарастают. «Нет, это невозможно», — убеждала она себя и подошла к окну. Дождь, как иголками, хлестал в девичье лицо, в широко раскрытые глаза, которые вроде бы видели яркую точку пламени.

— Нет!.. — едва успела промолвить Новоселова, как дробные выстрелы прорвались сквозь шум бури. — Яша, немцы! — крикнула она.

Разведчик вскочил, схватил сразу оба мешка и метнулся из дома, Новоселова за ним. Ветер обрушил на них поток воды, качнул, стараясь повалить с ног. Вцепившись друг в друга, разведчики покатились по скользкой земле вниз, к кустам. С треском сверкнул взрыв, на секунду тьма отлетела. Миг, короткий миг, но даже его было достаточно, чтобы успеть заметить среди толстых стволов деревьев всадников.

Опять кромешная тьма и раскатистый до боли в ушах грохот. Освещенный изнутри дом дрогнул и исчез. Новоселова вскочила, отступила на шаг, стукнулась спиной о дерево, обернулась назад — напарника нет, побежала вперед и полетела в вымоину.

Всё. Тишина. Ветра здесь, под обрывом, почти нет. Он там, выше, гудит, свистит. Там строчат автоматы. «Кажется, жива». Катя пошевелила ногами, руками: боли нет.

— Яша! — тихо позвала она.

— Здесь я, не кричи. Цела?

— Да, а ты?

— В порядке. Уходить надо, а то, чего доброго, гранату сюда могут швырнуть, — говорит невидимый в темноте Драчук.

Новоселова почувствовала толчок в бок. Это напарник передает ей мешок. Теперь он почему-то не такой тяжелый, как раньше, но плечи от него все же болят.

На базу они пришли мокрые, уставшие.

В то утро Чайковский и Феденко вернулись на базу раньше обычного. Командир был чем-то расстроен. Девчата подали ребятам завтрак, и они молча поели. Потом Чайковский лег на разостланную плащ-палатку. Феденко же сел рядом с ним, уперся грудью в обхваченное руками колено и примирительно попросил:

— Не огорчайся. Деньков через тройку опять там засядем.

— За дураков их считаешь? — недовольно спросил командир.

— Никак нет! — ответил Феденко.— Умненькие они. Однако помяни потом мое слово, с послезавтра жандармы заглядывать туда не станут.

— Посмотрим, — пробурчал Чайковский и отвернулся от собеседника, давая понять, что разговор окончен.

Разведчицы переглянулись. Новоселова пожала плечами, подсела к Феденко и шепотом поинтересовалась:

— Что случилось?

Гриша скривил губы в усмешке, щелкнул пальцами и на ухо девушке пояснил:

— Кавалеристов бабахнули.

— И наблюдательный пункт потеряли, — добавил Чайковский.

— Псина во всем виновата,— Феденко оживился, вскочил.

— Проснулся он, значит, а она с обнаженными клыками над ним, норовя вцепиться в горло. Он и врезал ей между зубов из автомата. Оправданный поступок. Так ей и надо: не разевай пасть на нашего брата. Потом, естественно, кавалеристы пожаловали, мы их угостили [...] И сами драпу дали. Ну, я вам, девочки, скажу, летели мы не хуже стрел. [...]

Девчата, прикрывая рты руками, засмеялись. Улыбнулся и Чайковский.

— Порядок, — Феденко потер от удовольствия руки, козырнул и бойко осведомился: — Можно следовать к Драчуку?

— Действуй, — сказал Чайковский.

Феденко, напевая себе под нос какую-то

мелодию, покинул базу. Чайковский лег спать. Ползунова с Новоселовой тихо собрались, взяли фляги и, соблюдая осторожность, ушли к впадине, на дне которой бурлил ручей.

До звенящего на плоских камнях холодного потока девчата добрались быстро. Они умылись, налили во фляги ключевой воды и присели отдохнуть на прибитую между деревьями скамейку. [...] Они расслабились и поэтому не сразу уловили среди лесного шума скрежет кованых подошв о каменистую тропинку, протоптанную вдоль ручья. Поднимающиеся в гору были уже недалеко, когда разведчицы услышали их и, не мешкая, стрелой пронеслись по косогору и свалились в низину.