Татьяна Карасова - Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

В те же самые дни Ливан оказался на пороге гражданской войны в свете попытки президента Камиля Шамуна изменить ливанскую конституцию таким образом, чтобы это позволило ему выставить свою кандидатуру на дополнительный шестилетний период президентского правления. Эйзенхауэр решил послать свои войска на ливанскую сцену. Когда судьба короля Хусейна висела на волоске, а угроза иракской революции стала очевидной, администрация решила ответить на обращение президента Шамуна, признавшего «доктрину Эйзенхауэра», и послать на побережье Бейрута 1500 десантников, хотя основной противник Шамуна в борьбе за власть, генерал Фуад Шихаб, не был связан прямым или косвенным образом с каким-либо «коммунистическим заговором» [118] Ibid. .

Американское вмешательство, которое началось уже через сутки после иракской революции, действительно содействовало стабилизации прозападной власти Шамуна и понижению уровня насилия в Ливане, изобилующем межобщинными расколами и трениями на религиозной почве, но оно не изменило ни на йоту ситуацию на иорданском фронте. Если американские действия предназначались для того, чтобы вдохновить и поощрить осажденного иорданского короля (а также противников нового режима в Багдаде), то эта цель не была достигнута, главным образом из-за внешнего и внутреннего давления, которое усиливалось с каждым днем.

Был план решить «иорданскую проблему» путем запуска совместной американо-британской воздушной флотилии в Амман. Однако Эйзенхауэр и Даллес отвергли предложение премьер-министра Британии Г. Макмиллана послать военную силу в Иорданию. Британия решила направить самолетами в Амман десант из 220 парашютистов, а Вашингтон согласился участвовать в операции спасения посредством поставки нефти и дополнительного жизненно необходимого сырья в Иорданию. Транспортные самолеты также были американскими.

В последнюю минуту возникло препятствие, которое грозило все сорвать. Король Саудовской Аравии не позволил самолетам заправляться горючим на воздушной американской базе Дахран, на Саудовской земле. Иорданский порт Акава не представлял собой практической альтернативы, так как путь по суше из Акавы в Амман не подходил для перевозки контейнеров с горючим и сырья в больших объемах. Тем, кто планировал операцию, остался всего лишь один выбор: запустить воздушную флотилию с британской базы Аркотири на Кипре через воздушное пространство Израиля, прямо в осажденный Амман.

Бен-Гурион на это согласился и в июле 1958 г. воздушное пространство Израиля пересекли десятки самолетов. Эта американо-британская воздушная флотилия сыграла свою роль в стабилизации положения в хашимитском королевстве, хотя и не создала рычага для контрреволюции в Ираке. Король Хусейн пережил кризис: как и в 1957 г., ему удалось расстроить заговор против себя с помощью верных бедуинских подразделений и на фоне британского военного присутствия в его столице. Решение Бен-Гуриона позволить авиационной флотилии западных союзников пересечь воздушное пространство Израиля имело больше значение. Хотя Израилю не пришлось направить свои войска в Иорданию, Эйзенхауэр и Даллес признали, что принять такое решение Бен-Гуриону было вовсе не просто и что премьер-министр был вынужден взять на себя значительный риск, когда решил открыть небо Израиля самолетам «Глобмастер».

Вашингтону было ясно, что Бен-Гурион оказался под давлением снаружи и внутри, осложнявшим его решение. Основные его партнеры по коалиции из левого лагеря, возглавляемые министрами социалистической партии МАПАМ, с большим упорством сопротивлялись этому решению, которое, по их мнению, усиливало стратегическую связь между Израилем и Западом, а также угрожало обострить и так осложненные отношения между Иерусалимом и Москвой [119] Ibid. P. 54. .

Через сутки после того как премьер-министр дал «зеленый свет» пересечению воздушного пространства Израиля западными военными силами, советское правительство потребовало от Бен-Гуриона немедленно аннулировать свое решение. Бен-Гурион также опасался, что «сотрудничество с западными колониалистами» может резко ухудшить его отношения с государствами третьего мира, с которыми Израиль стремился установить дружеские связи, рассматривая их как возможных союзников в противовес враждебности арабского окружения.

В конечном счете, Бен-Гурион выдержал давление. Левые фракции не осуществили своего намерения выйти из правительства, а угрожающие демарши Кремля относительно вклада Израиля в операцию не перешли в практическую плоскость. Однако премьер-министр потерпел неудачу в своих ожиданиях немедленной и осязаемой американской награды (будь то в форме поставки американского оружия или в виде получения американских гарантий) за принятое им решение открыть свое небо. Его абсолютно не удовлетворили абстрактные заявления Вашингтона о том, что «недавние события сблизили Соединенные Штаты и Израиль». Премьер-министр считал, что помощь, оказанная его страной западным державам, должны немедленно принести Израилю «стратегические дивиденды» [120] Foreign relations of the United States (FRUS), 1958–1960, 13:96. United States Department of State. Glennon John P., Editor Foreign relations of the United States, 1958–1960. U.S. Government Printing Office, 1958–1960 // http://digital.library.wisc.edu/1711.dl/FRUS.FRUS195860v06]; Ben-Zvi A . The Origins of the American-Israeli Alliance… P. 56. .

Итак, события в Иордании предоставили Бен-Гуриону возможность доказать свой вклад в развитие обстановки на региональном уровне, что соответствовало в тот момент интересам западных держав. Публичные высказывания представителей американской администрации о способности «внести вклад в стабильное международное положение» во время иорданского кризиса показывали, насколько сильно изменилось восприятие Израиля администрацией Эйзенхауэра по сравнению с прохладным отношением к нему вначале. Так, например, на встрече с послом Израиля в Вашингтоне Аббой Эбаном, состоявшейся 21 июля 1958 г., Даллес высказывался совершенно в ином стиле, чем полтора года перед этим, в разгар «операции Кадеш». Госсекретарь впервые неофициально подтвердил обязательство США выступить гарантом безопасности Израиля, если возникнет угроза самому его существованию, заявив, что американское правительство «обязано дать Израилю уверенность в том, что администрация отреагирует «на любую израильскую просьбу» и что существование Израиля в любой ситуации включено в зону жизненных интересов США» [121] Dulles remarks of October 2, 1958, FRUS, 1958–1960, 13:96 // http://digicoll.library.wisc.edu/cgi-bin/FRUS/FRUS-idx?type=article&did=FRUS.FRUS195860v13.i0008&id=FRUS.FRUS195860v13&isize=M; Ben-Zvi A. The Origins of the American-Israeli Alliance… P. 54. .

Меняющийся подход к Израилю был отражен и в документе, который сформулировал 19 августа 1958 г. председатель комиссии планирования США Эверетт Глисон. Документ, озаглавленный «Следует ли США снова взвесить их политику по отношению к Израилю?» проанализировал комплекс угроз и проблем, стоящих на повестке дня администрации на Ближнем Востоке, и решительно заключил: «Если мы хотим сражаться с радикальным арабским национализмом, то логическим выводом из этого будет поддержка Израиля как единственной прозападной силы, оставшейся на Ближнем Востоке». Через два дня на заседании, состоявшемся в Совете национальной безопасности, на основании документа, сформулированного Глисоном, Эйзенхауэр сделал следующее замечание: «Ирония заключается в том, что мы были должны помешать Израилю стать стороной, инициирующей агрессивные действия по отношению к арабским государствам, а не наоборот» [122] Цит. по: Hahn P.L . Caught in the Middle East: US Policy, Toward the Arab-Israeli Conflict, 1945–1961, Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 2004. P. 242. .