Спенсер Уэллс - Генетическая одиссея человека

Это движение начиналось вполне невинно. Слово «евгеника» в действительности означает «хорошее происхождение», и кто бы мог возразить, что в известной мере это понятие существовало всегда. Например, Талмуд, древний свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма, вынуждал мужчин продавать все свое имущество, чтобы позволить себе жениться на дочери раввина и иметь более умных детей (недешево обходились свидания с дочерьми раввинов). И только в конце XIX века евгеника резко пошла на подъем. Причин тому было несколько: это и викторианская идея самосовершенствования, и интерес к новым научным дисциплинам, таким как генетика, и множество новых данных в области физической антропологии. И раз уж процесс пошел, его уже было не остановить.

Евгеническое образовательное общество было основано в Британии в 1907 году и названа в честь Гальтона. Его заявленной целью было улучшение человеческой наследственности путем выборочного скрещивания «наиболее достойных» индивидуумов. Его влияние быстро распространилось и на Соединенные Штаты, культура которых была чрезвычайно склонна к теориям, обещающим самосовершенствование посредством применения научных достижений. И вскоре на ярмарках штатов стали проходить конкурсы «Самая достойная семья», а семьи стали бороться за соответствующие призы и медали. Евгеника захватила всю Европу, а в самой зловещей форме проявилась в Германии в виде борьбы за расовую чистоту.

Начавшись как движение за социальное просвещение, евгеника вскоре изменила своим целям, и с 1910 по 1920 год она стала использоваться в Соединенных Штатах как научное оправдание насильственной стерилизации людей, считавшихся умственно неполноценными. Она лежала и в основе расистских по своей сути иммиграционных тестов и квот (в 1920-х годах ожидалось, что на расположенный в нью-йоркской гавани Эллис-Айленд приедут крайне бедные иммигранты из Восточной Европы, большинство из которых будут необразованными, умеющими лишь читать). Систематическое истребление нацистами в 1940-х годах евреев, цыган, гомосексуалистов и других считавшихся низшими социальных групп подкреплялось научным обоснованием в виде евгенических принципов. Физическая антропология старалась во что бы то ни стало доказать свою полезность.

И не удивительно, что Кун, писавший уже после того, как стала известна вся правда о нацистских зверствах, приложил столько усилий, чтобы дистанцироваться от политических целей. Даже в сегрегационной атмосфере Америки начала 1960-х годов он своими рекомендациями в вопросе политических решений, основанными на данных физической антропологии, мог разбередить старые раны, только что начавшие заживать. Вместо этого факт расовых различий он стал представлять как объективное, «без прикрас», научное наблюдение. «Посыльного не винят» – очевидно, сказал бы он тому, кому не нравится это послание. Но утверждение, что его выводы основаны на объективной оценке фактов, были несостоятельными, так как на самом деле никто не проверял истинность его генетических гипотез. А что могли рассказать наши гены о расовых различиях?

Изучение людского многообразия вплоть до XX века ограничивалось наблюдениями изменчивости, видимой невооруженным глазом. Бесчисленные исследования Брока, Гальтона и других европейских и американских сторонников использования биометрики в физической антропологии ознаменовали эру сбора данных – ранний этап любого нового научного направления, когда еще нет единой теории для анализа накопившейся информации. По мере роста количества данных о морфологической изменчивости человеческого вида возникала проблема: между заново открытыми законами наследственности и измеряемыми признаками не наблюдалось соответствия. Очевидно, что в основе морфологических признаков лежит генетическая компонента, и что эти признаки контролируются десятками, а возможно и сотнями генов. Но даже сегодня основные морфолого-генетические взаимосвязи еще не расшифрованы. При размышлении о краниометрических исследованиях Брока возникает вопрос: если специфический бугорок найден на черепе у двух неродственных индивидуумов, означает ли это, что у них присутствует одно и то же генетическое изменение? Являются ли бугорки на черепе действительно тем признаком, который отражает истинное генетическое родство, или это поверхностное, случайное сходство? Узнать это не представлялось возможным.

Генетическая вариабельность была ключевым моментом при изучении людского многообразия, так как именно генетические изменения приводят к эволюции. В общих чертах эволюция представляет собой происходящее во времени изменение генетической структуры вида. Следовательно, чтобы оценить, насколько близкородственны индивидуумы – в особенности, если они относятся к одному виду, – важно иметь информацию об их генах. Если гены одинаковы, это означает, что индивидуумы принадлежат к одному и тому же виду. То, в чем физическая антропология отчаянно нуждалась, это совокупность изменчивых признаков (известных под названием «полиморфизмы» от греческого «много форм») с простым типом наследования. Они могли быть использованы в дальнейшем для классификации человеческого многообразия. Некоторые признаки подобного рода были уже известны, в частности, такая болезнь, как гемофилия. Однако проблема с полиморфизмами, обусловливающими болезни, заключалась в том, что они слишком редки для того, чтобы быть использованными для классификации. В общем, генетически простые полиморфизмы были крайне необходимы.

И они стали известны в 1901 году, когда Карл Ландштейнер заметил интересную реакцию, возникавшую при смешивании крови двух неродственных людей: через некоторое время кровь свертывалась, образуя крупные сгустки. Было показано, что эта реакция коагуляции является наследуемой, и это было первой демонстрацией биохимического различия между людьми. Данный эксперимент привел к открытию человеческих групп крови, знание о которых вскоре стало применяться во всем мире при переливании крови. Если ваш доктор говорит, что у вас группа крови А, то это именно то название, которое век назад дал Ландштейнер первому виду полиморфизмов – полиморфизму групп крови.

Основываясь на открытии Ландштейнера, шведская супружеская пара Гиршфельдов стала определять группу крови у солдат, воевавших во время Первой мировой войны в Салониках. В своей публикации 1919 года они отметили разную частоту встречаемости групп крови у представителей разных национальностей, оказавшихся в одном месте в ходе военных действий. Это было первое прямое исследование генетического разнообразия людей. Гиршфельды даже сформулировали теорию (признаваемую некоторыми учеными и сегодня), согласно которой группы крови А и B достались нам в наследство от «чистокровных» аборигенных популяций, целиком состоявших из индивидуумов с группой крови или А, или В. Впоследствии эти «чистокровные» расы в ходе миграции стали смешиваться, что привело к появлению смешанной группы крови AB, обнаруженной в исследовании Гиршфельдов. Они не смогли объяснить, как возникли эти две расы, но утверждали, что группа А появилась предположительно в Северной Европе, в то время как группа В является южным маркером и встречается чаще всего в Индии. Похоже, что должно было существовать два независимых места происхождения современных людей.