Карл Левитин - Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике
- Название:Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Журнал «Экология и жизнь»
- Год:2012
- ISBN:978-5-904553-08-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Карл Левитин - Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике краткое содержание
Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут, следуя Штирлицу, знавшему об открытом психологами и физиологами свойстве памяти фиксировать последнее событие или сообщение, было сказано о еще одной, быть может, наиглавнейшей причине, почему научный журналист – одна из главных фигур прогресса. Ученому, как время от времени и всякому человеку вообще, необходимо оторваться от своих сиюминутных забот и взглянуть на свою жизнь и работу сверху, в более широкой перспективе, увидеть ее связь с другими исследованиями, сопоставить с результатами, полученными в других науках. «И здесь, – вкрадчиво пропела скрипка, – ученому не обойтись без хорошо и всесторонне информированного и умеющего эту информацию изложить на понятном другим языке научного журналиста».
Теперь надо было перейти от общего к частному, подтвердить свои рассуждения примерами, в достоверности которых читатели могли бы легко убедиться. Этого требовала теория восприятия и основы дидактики. Поэтому была предъявлена история вполне реального лица, которое, проработав несколько лет в науке и пристрастившись к писанию научно-популярных вещей, постепенно вырастило в своем сознании и своей душе научного журналиста, вытесняя при этом ученого. Казалось, ученый окончательно умер. Но выяснилось, что он лишь впал в летаргический сон и, проснувшись, родил идею (это стало поворотным моментом), что нелепо изучать все и всяческие науки и взаимодействия между ними и не использовать эти знания в своей профессиональной работе. Иными словами, надо поставить профессию научного журналиста на научную основу.
Тут мы перевели дыхание, а самые проницательные догадались, что принцип этот уже определял все сказанное и продемонстрированное, включая некоторые схемы и зрительные эпиграфы – гравюры Маурица Эшера, памятуя установленный наукой факт, что зрительное восприятие и зрительная память у большинства людей сильнее слуховой, то есть одна картинка стоит тысячи слов.
Затем я прибегнул к доказавшему свою высокую эффективность методическому приему, обычно используемому протестантским пастором, который перед каждой проповедью заранее объявляет своей пастве, о чем он будет говорить, затем сообщает, что писали по данному поводу авторитеты церкви, и в конце – что думает он сам.
Сделать нашу профессию научной – значит найти те приемы и алгоритмы, что позволяют оптимальным образом трансформировать знания, полученные в одной области науки, в иные ее области, даже очень далекие друг от друга, или, рассматривая проблему в более общей перспективе, которые позволяют сделать эти знания достоянием самой широкой аудитории. Эти приемы и алгоритмы реально существуют в природе, научный журналист заимствует их у науки и использует для ее популяризации.
В то же время абсурдно считать, будто в нашей власти управлять человеческим сознательным (а в еще меньшей степени – бессознательным) поведением, чтобы наладить перенос такого деликатного продукта, как знание, из одной головы в другие. (Автор эпиграфа к этой Увертюре, Оскар Уайльд, известен парадоксальностью своих высказываний, но тут он, видимо, сказал впрямую то, что думал.) Инструкций, как делать это, действуя шаг за шагом, вы не найдете нигде – их попросту нет в природе. То есть научная популяризация, даже используя методы и приемы науки, очень сильно от нее отличается. Познавать законы мира и делать результаты таких исследований доступными людям – две очень разные вещи. Сие означает, что научная популяризация, как и всякое искусство вообще, принципиально не алгоритмизуема. Но! Ядром всего последующего разговора явятся поиски этих несуществующих в природе алгоритмов.
Поэтому было положено на музыку математических формул высказывание Эйнштейна, которое приведено в предыдущей главе: Эйнштейн выразил свою мысль столь афористично, столь ясно, что слова его дали толчок (или послужили намеком) для создания гипотезы – осмелюсь сказать, первой научной гипотезы в науке о научной популяризации. А именно, что самый фундаментальный закон Природы – закон сохранения, например, сохранения энергии или массы, каковые никогда не исчезают, а как говаривал Михайло Ломоносов, «если в одном месте что убудет, то в другом присовокупится», – этот всеобщий закон сохранения верен и для такой сложной области как научная журналистика.
Стоит лишь облечь слова великого физика в математическую форму, и мы сразу получаем уравнение
I = C/A
или, что то же самое,
I × A = C = const ,
где I – Понятность, A – Точность, C – некая постоянная величина.
В словесном выражении гипотеза звучит так:
Понятность изложения обратно пропорциональна ее Точности , или, что то же самое, произведение Точности изложения на его Понятность есть величина постоянная. То есть чтобы добиться большей Понятности, неизбежно приходится жертвовать Точностью, и наоборот.
И отсюда вывод: следует стремиться к максимальному значению постоянной С в данных гиперболических зависимостях.
И вот мы оказались в положении, когда известно, что делать, но неясно – как. Однако можно сказать, что главная задача все-таки решена, ибо знать направление, в котором следует двигаться, – это больше, чем полдела.
С этого момента мы, оставив позади повторение пройденного и осмысление его с позиций этого самого пройденного, начинаем двигаться дальше. Но прежде взгляните на гравюру Эшера, служащую зрительным эпиграфом к этой Увертюре и попробуйте дать ей свое толкование, то есть объяснение, почему она предваряет всё сказанное в этой главе.
Глава 3
Гипотеза гиперболы, ее смысл и следующие из нее выводы
Нарочитая бессмысленность стала считаться в определенных кругах признаком истинной науки.
Олдос Хаксли«Небо и вода I». Мауриц Эшер
Мы начнем с иллюстрации, вынесенной в эпиграф.
Гравюра Эшера в зрительной, графической, а потому лучше всего воспринимаемой нашим сознанием форме, показывает, что нам следует выбирать между наиболее полным изображением либо рыбы, либо птицы. Или это рыба научной точности, скрытая в океанических глубинах специальной терминологии, уравнений, формул, графиков, таблиц, сложнейших теорий и гипотез, или же это парящая в чистом воздухе интуиции и эмоций птица ясного, прозрачного и порой даже поэтического, но всегда не совсем точного описания ситуации. Как это вообще очень часто случается в жизни, нельзя получить все и сразу, требуется найти некий компромисс. И наилучшее решение лежит где-то в середине гравюры. Мозаика, составленная из птиц и рыб, позволяет нам видеть обитателей обеих стихий – неба и воды – вполне отчетливо, хотя и не так хорошо, как соответственно вверху и внизу гравюры. В принятых нами терминах это и есть оптимальный способ удовлетворить одновременно требования Точности и Понятности.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: