Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том V

Высший Разум, расточась по звёздам, как бы невидимой рукой направляет каждую из них к надлежащей цели, кружась вокруг своего единства. Каждая из движущих сил вступает в связь со своей звездой и поэтому, мерцает по-своему, как в каждом Человеке мерцает по-своему жизнь. Так же разнообразно мерцают перед тобой планеты Солнечной системы.

Строй членов мира – звёзд и планет устроен кругами и приводится в движение движителями некими блаженными – Законом Всемирного Тяготения и другими законами. И всё Звёздное Небо, где светил не сосчитать, подчиняется тем же законам. Все тела вступают во взаимодействие посредством единых сил и причин, но ликующая Природа своей влитой силой светится сквозь них. В Солнечной системе эта сила светится из нашего Солнца, в которое влита. Небо в своей великой мудрости расточает свой Разум по многим Звёздам. Это ключ к тому, что каждое светило блестит по-разному. Блеск зависит от начала, его производящего (от благости вызывающей его силы), поэтому, по мере благости, каждому светилу соответствует своя яркость и свой цвет (свой блеск и своя мутность). Так говорит Беатриче.

Сегодня эти рассуждения, при всей своей наивности, не утратили актуальности. Век XVIII по праву можно назвать веком открытия Космоса. Наблюдения в телескоп, позволяющие увидеть планеты в форме диска, открытие собственного движения Солнца и пятен на нём, открытие спутников планет, наблюдение прохождения Венеры по диску Солнца, наконец, открытие новой, восьмой планеты Солнечной системы – Урана с двумя его спутниками, Гелиоцентрическая система мира – всё это достижения именно XVIII века, хотя ряд этих достижений по политическим соображениям был перенесён на бумаге в предыдущие века, вместе с инквизиционными процессами над великими учёными.

Р. II.1 Вид полной Луны в телескоп, снабженный светофильтрами.

Луна – единственное небесное тело, неоднородная поверхность которого видна невооруженным глазом. Народная фантазия видела на Луне фигурку Каина, несущего хворост. Плутарх, рассуждая о природе пятен на поверхности Луны, объяснял их разной «скважностью» планеты, не подразумевая, что она является небесным твёрдым телом. Считалось, что Луна – «скважина» на хрустальной сфере, через которую к нам доходит слабый свет Эмпирея.

Поэт восторгается Беатриче, называя её Солнцем, что зажгло его грудь Любовью, хваля её доводы и аргументы, открывающие для него прекрасный лик Правды. Он, торопясь признать, что всё понял из этой лекции, поднял лицо и глаза для ответа, сколько подобало ученику.

Перед поднятым взором Данте, в глубине Луны предстали видения, на которые так хотелось смотреть, что он не начал заготовленной речи. Он увидел, как в чистом, прозрачном стекле или в ясной воде, бледные отражения теней, ждавших беседы. Он понял, что перед ним только отражения и обернулся, желая увидеть того, кто отразился в глубине Луны.

Нарцисс (влюбившийся в ручей, вернее, в своё отражение в воде ручья) пленился им, приняв его за живого юношу. (Метам., III, 346—510).

Поэт приступает к реализации своего замысла, располагая на планетах Святые души. На Луне он видит первые из них, сочтя их сначала за отражение чьих-то лиц. Он обманулся не так, как Нарцисс, а наоборот, поняв, что это просто отражения.

Обернувшись, он вновь встречается с пылающей глубью Святых глаз сопровождающей его Беатриче, которая улыбается ему. После созерцания слабых отражений, он снова тонет в них. Слово Святой появляется не случайно, именно о Святых пойдёт речь дальше.

Какие глаза для поэта Святые? Глаза его возлюбленной! Как звучит в одном из моих стихотворений: